Сердце океана
Шрифт:
— Удивительное дело, — прошептала она. — Я никогда об этом не задумывалась, не видела того, что всегда было рядом.
Дарси натерла канифолью смычок, подбородком прижала скрипку к плечу и заиграла первое, что пришло в голову.
Увидев Дарси в окне, Тревор подумал, что она вот-вот спустится вниз, и, сославшись на важный телефонный звонок, направился в кухню. Девушки там не оказалось, но он услышал волшебные, будто нереальные, звуки. Играли на скрипке. Тревор, как зачарованный, поднялся на верхнюю площадку лестницы, остановился перед дверью.
Музыке словно было тесно в закрытом пространстве, она рвалась на свободу, взлетала, как надежда, скользила вниз, как разочарование.
Он даже не подумал, что нужно постучаться, и приоткрыл дверь.
Дарси, босая, в длинном голубом халате, стояла вполоборота к нему, отбивая ногой ритм. Глаза закрыты. Волосы растрепаны со сна. И настолько увлечена музыкой, что не расслышала, как он вошел.
У Тревора перехватило дыхание. Дарси играла для себя, и тихая радость освещала ее удивительное лицо.
Все, чего он хотел, что планировал в жизни, о чем мечтал, будто слилось воедино в этой женщине, в этом мгновении и потрясло его до глубины души.
Музыка словно воспарила к небесам, растворившись в воздухе, и умолкла.
Дарси тихонько вздохнула, открыла глаза и увидела его. Ее сердце пропустило удар, кольнуло, и прежде, чем она пришла в себя, прежде, чем на ее губах появилась смущенная улыбка, Тревор бросился к ней и впился в ее губы пылким поцелуем.
Ей стало тяжело дышать, будто чья-то рука сжала горло. И сердце. Дарси беспомощно опустила внезапно отяжелевшие смычок и скрипку, а Тревор гладил ее лицо, ее волосы, и его желание словно переливалось в нее. Она не сопротивлялась. Как могла она сопротивляться такому жаркому желанию!
Он почувствовал, как она уступает, и возгордился, как любой мужчина, но быстро смягчился, нежность пронзила его. И вот уже его губы не сокрушают, а ласкают, руки не торопят ее, а нежно поглаживают.
Когда Тревор отстранился, Дарси, стараясь унять дрожь, выдавила улыбку:
— И тебе доброго утра.
— Помолчи. — Он снова притянул ее к себе, но не стал целовать, а прижался щекой к ее волосам.
Эти объятия были еще более интимными, чем поцелуй, и такими же возбуждающими. И им невозможно было сопротивляться.
— Тревор!
— Тсс…
Почему-то ей стало смешно.
— Не командуй!
Его напряжение, грозившее взрывом, растаяло.
— Зачем зря силы тратить? Ты все равно не слушаешься.
— Почему это я должна слушаться?
Тревор удержал ее, ощутив, какой тонкий на ней халатик.
— Ты когда-нибудь запираешь эту дверь?
— Зачем? — Дарси отступила на шаг. — Никто не войдет и не останется здесь, если я сама не захочу.
— Я это запомню. — Тревор поднял руку, взъерошил ее волосы. — Я не знал, что ты играешь на скрипке.
— О, Галлахеры все на чем-нибудь играют. — Она взмахнула скрипкой, вернула ее на подставку. — Мне просто захотелось музыки.
— Что ты играла?
— Одну из мелодий Шона. У нее нет слов.
— Слова ей и не нужны. — Тревор заметил, как ее глаза потеплели от гордости за брата. — Сыграй еще что-нибудь.
Дарси повела плечами, отложила смычок.
— Нет, настроение ушло. — Она взяла кружку с остывшим чаем, посмотрела на Тревора уже весело и дерзко. — Пожалуй, я припасу свои песни для тех, кто платит.
— Ты бы подписала контракт на звукозапись? Соло?
Дарси чуть не вздрогнула.
— Ну, это зависит от условий.
— И что же ты хочешь?
— О, много чего. И все остальное. — Она подошла к дивану, села, скрестив ноги. — Ты, наверное, уже понял, Маги, что я существо жадное и эгоистичное. Я жажду роскоши и удовлетворения всех моих капризов, рабского восхищения и обожания. Я готова все это заработать, но от цели своей не откажусь.
Не сводя с нее глаз, Тревор присел на подлокотник дивана, легонько сжал ее плечо.
— Я все это могу тебе обеспечить.
Дарси отбросила его руку. Ее взгляд мог бы заморозить его кровь.
— Не сомневаюсь. Но не этим я собиралась зарабатывать.
— Хорошо. Значит, будем отделять одно от другого.
Лед в ее глазах в одно мгновение превратился в пламя.
— Провел маленький эксперимент? А что бы ты сделал, если бы я согласилась?
— Понятия не имею. — Тревор забрал у нее кружку, отпил остывший чай. — Ты удивительное создание, Дарси, но ты бы меня разочаровала. — Она хотела вскочить, но он положил руку на ее плечо, почувствовал ее напряжение. — Прошу прощения.
— Я не торгую собой.
— Я и не думал ничего подобного. — Правда, он сталкивался с женщинами, предлагавшими себя, и это всегда вызывало в нем острую к ним неприязнь. — Ты нужна мне, идет ли речь о моих деловых интересах или о моих чувствах и желаниях. Надеюсь, ты понимаешь, что первое не связано со вторым.
Дарси откинулась на спинку дивана. Глаза ее метали молнии, но она пыталась не выдать своей ярости.
— И ты хочешь услышать то же самое от меня.
— Только что услышал.
— Мог бы проявить больше такта.
— Согласен. — Тревор с сожалением подумал, что так расчетливо и хладнокровно мог бы поступить его дед. — Мне жаль, — совершенно искренне добавил он.
— И кто из вас двоих извиняется? Бизнесмен или мужчина?
«Квиты», — подумал он.
— Оба, так как оба перешли границы.
Дарси взяла у него из рук кружку.
— Принимаю оба извинения.
— Давай пока отложим дела. Мне необходимо слетать в Лондон на пару дней. — Он собирался отложить эту поездку, но Дарси хотела так много, почему не сейчас? — Полетишь со мной?