Сердце разбитой кометы

Луганцева Татьяна Игоревна

В коридоре послышался лязг разболтанной больничной тележки, на которой развозили по палатам тяжелобольным ужин. Медсестричка исчезла, в палату с тарелками в руках вошла деловитая санитарка средних лет.

На ужин давали винегрет, холодное картофельное пюре с заветренной рыбной котлетой и приторное какао в мутном стакане. После такого ужина Антонину начала мучить жажда.

– Может, все-таки выйти? – размышляла она вслух. – Аккуратно так, незаметно, а?

– Выходить нельзя, – напомнила Зинаида Федоровна, тяжело

ворочаясь на тощем больничном матраце.

– Я так с ума сойду! Это же не тюрьма! – возмутилась Антонина, но ей пришлось успокоиться и принять правила игры.

Ночью ее разбудила медсестра, которая аккуратно потрясла ее за плечо.

– Антонина, проснитесь!

– Что? – спросонья испугалась Тоня.

– Тише! Все спят. Вам звонят, – сообщила она.

– Кто? Мама? – вскинулась Антонина. – Где она?

– На пост позвонила. Вообще-то больным не разрешается… Но она так умоляет…

– Что-то случилось? – Антонина нервно пыталась нащупать тапки под кроватью.

– Да не знаю я, но она чуть не плачет! Идемте, говорю! – торопила ее медсестра. – На должностное преступление иду из-за вас. – И она буквально потащила Антонину за собой.

Выйдя из палаты и оказавшись в холодном больничном коридоре, Тоня увидела двух мужчин, сидящих по обе стороны от двери в конце коридора. Они тут же повернули головы в сторону Тони и медсестры. Взгляд их был строг и непроницаемо тревожен, но медицинский работник с гордым видом направилась в противоположную сторону, продолжая упорно тянуть Тоню за собой.

– Охрана, – фыркнула медсестра. – Надоели уже! Сидят два быка, глазами зыркают, словно дырку просверлить хотят. Быстрее бы уж убрали из нашей больницы того, кого они так охраняют. В конце концов, мы тоже люди! И у нас работа, больные… Вот, говори, – сказала она, остановившись у поста.

Тоня схватила трубку:

– Алло? Мама?

– Доченька, родная! Как ты себя чувствуешь? Я так волнуюсь… – услышала она родной голос.

– Да все в порядке! Мамочка, ты не волнуйся…

– Не обманываешь? Я так за тебя испугалась. Столько крови было, столько крови…

– Мамуля, со мной все хорошо! Я тебе позвоню, как только будет возможность. А сейчас прими успокоительное и ложись, поздно уже, – сказала Антонина. – Мне неудобно разговаривать…

– Я знаю, миленькая, знаю. Я еще хотела узнать, а Марина не у тебя? – спросила Людмила Петровна.

– Марина? – удивилась Антонина. – Нет, конечно. Чего ей тут делать в такое время?

– А когда она от тебя уехала?

– Почему уехала? – все больше недоумевала Тоня. – Она ко мне и не приезжала. А что случилось-то? Почему ты спрашиваешь про нее?

– Ой, я даже и не знаю… Что тут скажешь? Как же так? – забеспокоилась Людмила Петровна.

– Мама, говори как есть! При чем тут Марина? – заволновалась и Антонина.

– Так она к тебе поехала. Уже очень давно.

Мама ее разыскивает. Волнуется за нее, позвонила мне, я объяснила ситуацию, что она поехала к тебе в больницу, что с тобой вот такая неприятность произошла. Так ее у тебя и не было? Господи! Что же это такое? Стресс на стрессе! Она что, не нашла тебя? А может, загуляла? И что мне ее матери говорить, просто не знаю… – и Людмила Петровна внезапно прервала связь.

А Антонина потеряла покой. Нет, она знала, что Марина – женщина увлекающаяся, но так, чтобы ехать к истекающей кровью подруге в больницу и вдруг внезапно кем-то увлечься… Этого она представить не могла. Дружба у них была очень крепкая, и если бы Тоне грозила опасность, Марина никогда бы не бросила ее, не променяла даже на Брэда Питта. И если она так и не появилась… Антонина схватилась за сердце:

– Господи! Час от часу не легче…

– Что? Что случилось? – засуетилась медсестра. – Вот не хватало мне еще! Зря я разрешила по телефону разговаривать! Давайте быстренько в палату! Побледнела даже… Что вам мама сказала? Разве так можно с больным человеком?

– Да подождите вы! Что-то случилось с моей подружкой! Мне надо в себя прийти! – отмахнулась Антонина и решила выйти на улицу, чтобы привести мысли в порядок. Спокойно заснуть сейчас она все равно была не в состоянии. – Я выйду, проветрюсь… Где выход?

– Вы что? Какой выход! Да меня убьют! – возмутилась медсестра.

– А я скажу, что сама, без разрешения, решила прогуляться. Мне стало плохо, вот и решила на свежий воздух…

– Вы нарушаете больничный режим, и, если кто заметит, вас могут выкинуть из больницы, – предупредила медсестра.

– Послушайте, как вас зовут? – спросила Антонина, не в силах больше общаться с человеком, не зная, как к нему обратиться.

– Жанна.

– А меня Тоня. Вы не суетитесь, Жанночка, но мне не до сна. Надо найти свою подругу, это единственное, что меня волнует в данный момент.

– Прямо сейчас? Ночью? Вы до утра не можете подождать? – удивилась медсестра.

– Она ехала ко мне! Понимаете? И не доехала… Как я могу спокойно ждать до утра?

– На улице холодно. Давай хоть утеплимся. Я сейчас что-нибудь принесу, – сказала Жанна.

– Давай, – согласилась Тоня. Они незаметно перешли на «ты».

Жанна притащила мужской больничный халат, и Тоня закуталась в него. Они спустились по черной лестнице с застарелым табачным запахом – лестничные пролеты использовали как курилку, и вышли в больничный двор. Было темно и прохладно.

– Как свежо… тихо, – сказала Тоня, зябко поводя плечами.

– Конечно, тихо, все спят. Ночь на дворе! Одна я тут с тобой скачу! Все моя сердобольность! Надо было твоей маме сказать, чтобы перезвонила с утра, да и дело с концом! – ругала себя Жанна.