Сердце в осколках
Шрифт:
– Подожди, – догнал меня незнакомец. Оглянулась, проверила карманы. Думала, может забыла что. – Денис, – протягивает руку.
– Лина, – удивленно захлопала ресницами.
– Мороженного хочешь?
– Нет, спасибо, – сделала шаг назад.
У меня с недавних пор аллергия на настойчивых мужчин.
– Да перестань. Я закончил на сегодня. Это же просто мороженое.
– Не нужно. Я пойду, – отвернулась и пошла быстрым шагом прочь от него машинально поправляя на платье несуществующие складки.
Завтра попрошу
– Держи, – перед лицом возник ванильный шарик в вафельном стаканчике. – У тебя глаза грустные, – Денис так и держит мороженное передо мной.
– Меня учили не брать еду у незнакомцев, – стараюсь его обойти.
– Так мы знакомы, – смеется. – Забыла?
– Слушай! – разозлилась. – Вот чего ты привязался? У меня парень есть, – вру.
– И где он? – что-то не понравилось мне в его сощуренном взгляде.
– Вот сейчас иду на встречу как раз. Если в морду получить не хочешь, отстань!
– Я все же провожу. А ты ешь – ешь мороженое. А то растает.
Так и побрел за мной новый знакомый. И чего привязался? Куда идти теперь, чтобы отстал?
Решила пойти через парк. Несмотря на сумерки народу там еще много должно быть. Пройти лесопосадку, а там аттракционы и родители с детьми. Может потеряюсь, да этот назойливый странный тип отстанет от меня?
– Вкусное было мороженное? – вкрадчивый голос у самого уха и сильные руки прижимают к мужскому телу.
– Не знаю, – дернулась, роняя растаявший пломбир на землю. – Да что за идиоты меня вечно окружают! Пусти! – мне становится страшно.
– Такие девчонки, как ты, – он ведет носом по изгибу шеи заставляя моё тело непроизвольно дрожать от накатывающей паники. – Не для отношений. Такие, как ты – для удовольствия.
Я тогда впервые услышала в свой адрес такую формулировку. И не в последний…
Денис закрыл мне рот ладонью, и я на несколько секунд потеряла связь с землей. Ноги оказались в воздухе, а потом моё тело рухнуло в траву среди высоких елей. К лицу придавлена широкая ладонь, платье задралось.
Его блестящие от похоти глаза иногда снятся, до сих пор отзываясь внутри тупой болью, о которой знает лишь один человек кроме меня.
У меня даже кричать нет сил. Я просто жду, когда он закончит и тихо плачу понимая, что мне никто не поможет. Моя жизнь продолжает рушиться и никому вокруг нет до этого дела.
В голове стучит фраза: «Такие, как ты – для удовольствия». Может он прав? Наверное да, ведь иначе не объяснить, почему Ростовский, отчим и еще другие, кто обращал внимание, делали это лишь с одной целью, а отношения строили правда с другими девушками.
Трава колет спину. Я не хочу ничего чувствовать. Хочу умереть сейчас и на время у меня даже получается. Не знаю, когда ушла эта сволочь. Какая разница? Разбитая,
Оказывается, уже наступила ночь. А значит дома будет скандал, ведь я ушла и так надолго пропала.
В подъезде машинально поправила одежду, убрала листья, запутавшиеся в волосах, и постучала в дверь, чтобы не разбудить сестренку. Бабушка открыла. Шепотом стала отчитывать за то, что я так поздно явилась. Не знаю, сколько сейчас времени. Мне все равно. Я закрылась в ванной прямо перед ее носом, посмотрела в зеркало. Глаза красные, зрачки сужены в точку, как у наркоманки. Лицо бледное, перепачканное в земле, как и платье. Губы искусаны в кровь.
Сняла одежду, нижнее белье и с остервенением начала все это стирать хозяйственным мылом. Все следы того, что произошло в том ужасном парке. Сказать нельзя. Обвинят. Я буду виновата. Буду молчать. Мне так проще.
Закончив со стиркой, я так же пыталась отмыть себя. Сначала мочалкой, потом даже пемзой потерла. Больно. Но эта боль ничто в сравнении с тем, что творится у меня внутри.
После душа вывесила на балкон одежду, выпила стакан воды и легла на пол. Мне стыдно сейчас лечь на одну кровать с ребенком. Это слишком мерзко.
На следующий день чертовы туфли надо было забрать из мастерской. Я одна не пошла. Страшно. Бабушка пошла со мной, все равно ей нужно было на рынок. В том павильоне Дениса не оказалось. Дрожащим голосом я спросила у мастера, где его напарник. Он только плечами пожал. Сказал, что парень был на подработке и больше не вышел.
Закрывшись в себя и вздрагивая от мужских голосов, я прожила пару месяцев. В голову лезли разные мысли одна изощреннее другой. Не знаю, как я выжила. Девочка для удовольствия! Значит можно просто взять и использовать?! Выходит так…
Медленно стала возвращаться в реальность. Дома никто не заметил изменений. Я улыбалась, даже разговаривала с ними. Занималась сестренкой, а внутри было пусто.
Еще через месяц я открыла утром глаза, посмотрела на солнце за окном и поняла, что так дальше продолжаться больше не может. Я должна справиться с этим. Только я могу себе помочь. Должна доказать уродам, окружающим меня, что со мной нельзя так обращаться.
Осталась самая малость – разобраться, как это сделать. Как найти и вернуть себя?
Огромных усилий мне стоило сделать себе завтрак. Творог и чай. Но стоило съесть этот кисломолочный продукт, как меня вывернуло наизнанку. Еле успела добежать до туалета.
– Не свежий что ли? – пришла в голову первая мысль.
Допив чай, я погрузилась в повседневность стараясь вообще ни о чем не думать.
Вечером история с тошнотой повторилась, но уже не от творога, а от свежеприготовленного второго. Голова противно кружится. Бабушка отправила лечь, принесла мне таблетки от живота.