Сердце Ведьмы. Венец падшего Паладина
Шрифт:
– Почувствуй, как высыхают мои слёзы… - попыталась сосредоточиться на словах.
Необходимость не думать о прикосновениях возникла слишком остро. Я надеялась, что таким образом вновь смогу сосредоточиться на ощущениях целостности души и не думать о том, как эмоции начинали менять оттенок, прогоняя умиротворение и пробуждая непозволительно алчную агонию желания.
Аксартонский артефакт подал признаки активности. По моим ногам разлился слабый разряд, рассеявший боль где-то в районе внутренней стороны бёдер. Но этого было недостаточно для того, чтобы я могла остановиться. Не достаточно, чтобы могла просить
– And I'm holding on for dear life… - перешёл на английский супруг, продолжая цитировать австралийскую певицу. – Won't look down, won't open my eyes… - мягкий полушёпот звучал как колыбельная.
Арт так и продолжал плавно раскачивать меня, осторожно сжимать моё горло одной рукой, и край выреза декольте другой. Архивампир шумно втянул воздух, вдыхая аромат моих волос, но больше не касался губами моего лица. Браслет на ноге больше не заявлял о своём предназначении. Мы просто стояли в темноте, а я слушала голос Древнего… И это было так невыносимо томительно и так мало!
Только сейчас начала осознавать, что моё дыхание давно не ровное и равномерное, как у него. Частое и порывистое. Пульс отбивал удары по вискам. Но ничего больше не происходило.
– Арт, – позвала тихо.
Завела руки назад и обхватила его шею, прижимаясь к нему плотнее.
– Я смогу продержаться сегодня… - снова вернулся он к словам песни, только теперь на альтеррском общепринятом.
Его пальцы вновь пустились в путешествие по моему телу, исследуя область шеи. К ним присоединились и его губы, дарящие нежные короткие поцелуи.
– Арт, - уже не зов, откровенная мольба с моей стороны.
Не была уверена, что справлюсь с болью, но стремиться к этому буду точно.
– Help me, I'm holding on for dear life...
– совсем неразборчиво произнёс архивампир.
Прекрасно понимала, что это просто текст песни, но на краю сознания откровенно мечтала, чтобы это относилось и к нам. Хотелось быть ближе, желала ощутить чужие прикосновения не только на лице и шее.
Мне так необходимо переступить этот порог...
– Арт, - взмолилась повторно.
Не в силах больше ждать его решения, повернулась к супругу лицом.
– Я смогу, - предупредила о своих намерениях, но в светло-зелёных глазах читалось неверие, потому пришлось добавить.
– Смогу, - вспомнив слова аксартонского кронпринца о том, что снять браслет у меня получиться одним единственным способом, добавила ещё: - Рано или поздно мне всё равно придётся пересилить этот артефакт. Амит ясно дал это понять, и уж лучше, если ты будешь рядом со мной в этот момент, чем я буду загибаться от боли в одиночестве.
Архивампир резко выдохнул и замер. Он прикрыл глаза и перестал дышать, словно принимал какое-то решение.
– Будет очень больно, Ева, - тон прозвучал с явным намёком на надежду получить отказ.
– Знаю, - прошептала, приподнимаясь на носочки.
– Но ты же рядом, - добавила, разбавляя слова поцелуем.
Лёгкий разряд вновь поднялся от ступни и растворился в районе внутренней стороны бедра.
«Ну, всё! Бездна, как ты достал!», - бросила мысленный вызов обсидиантовой штуковине, изрядно портившей мне нервы.
Венец уколол холодом в знак поддержки и одобрения. По запястьям разлилась тепловая волна, растворяя появившийся озноб по коже. Ошеломляющий в своём единстве коктейль ощущений заставил невольно застонать и впиться в ледяные мужские губы, ища поддержки. Мой порыв тут же оказался подхвачен. Прохладные пальцы зарылись в мои волосы, на грани мучительной пытки вжимаясь в кожу и заставляя отклонять голову назад. Пленительные страждущие поцелуи оттенялись контрастными неспешными ласками. Каждое прикосновение Арта отзывалось во мне как эмоционально, разжигая всепоглощающий огонь желания, так и физически, заставляя чувствовать безграничную боль. Последнее чувствовалось настолько остро, что я едва могла устоять на ногах и удержать разум в реальности. И чем нестерпимее становилась пытка, тем сильнее я цеплялась за единственного мужчину, в котором хотела найти спасение. Казалось, даже тесная ткань платья болезненно отзывалась в груди, мешая дышать.
Всё смешалось, заворачиваясь в ошеломляющую воронку, затягивающую меня всё сильней и сильней в новый мир, где нежность может быть жестокой, где ласка может быть грубой, где притяжение заставляет отталкивать, где боль может приносить самые сладкие ощущения.
С утончённой медлительностью его руки расшнуровывали шнуровку корсета. Под платьем верхняя часть нижнего белья отсутствовала. Мужчина покрывал лёгкими скользящими поцелуями каждый освободившийся участок кожи, а аксартонский артефакт, словно приняв дуэльную перчатку, с каждой минутой доказывал мне, что он сильней ведьминской воли. Разряды были так сильны, что постепенно я уже теряла счёт тому, сколько их и с какой периодичностью они возникали...
Круговорот из боли, холода, тепла и страсти закручивался во мне всё сильней и сильней. Постепенно перед глазами всё поплыло. Мне уже не по силам ничего произнести. Единственное, что получалось - лишь жалкий стон. И именно в тот момент, когда я уже была готова сдаться, новая сокрушительная волна эмоций, словно цунами обрушилась на моё сознание. Сверхновый мощный поток чужих чувств ворвался в мой разум, сметая за собой всё, что чувствовала до этого. Он обрушился, уничтожая все барьеры. Боли просто не стало - я не ощущала даже холода. Остался лишь огонь. Всепожирающее пламя, которым поделился со мной супруг, накрыло с лихвой.
Мои пальцы почти не слушались, когда я сдёргивала с широких крепких плеч пиджак. Они словно онемели, не позволяя отвлекаться на осязание иных прикосновений, когда расстёгивала белую льняную рубашку и стаскивала её, отправляя к пиджаку.
– Арт, - снова умоляла я, выгибаясь до немыслимых пределов.
Тяжёлая властная ладонь легла на грудь и толкнула вниз. Платья на мне давно уже нет. Ворох белоснежного шифона коснулся спины, когда я оказалась на полу. Самый красивый и желанный склонился ближе. Сквозь едва различимую темноту я видела, как блестят его глаза, слышала его тяжёлое дыхание и чувствовала, насколько нужна ему сейчас. Всё внутри словно менялось, выворачиваясь на изнанку, ведь со мной рядом самый необыкновенный мужчина, вмещающий в себе грань жестокости - вызывающей трепет, холода - способного согревать, отрешённости - заставляющей тянуть к нему, безжалостности - и только в целях заботы. Мой. Такой родной. Единственный. Именно сейчас я поняла, что больше никого и никогда в моей жизни я не буду любить так, как люблю его.