Сердце земли
Шрифт:
«Вот, значит, как это происходит», – подумала Алира. Её снова охватил гнев. Наверное, идея была не самая лучшая. Однако проведя столько часов запертой здесь, под градом бесконечных вопросов об одном и том же, Алира вдруг решила, что, возможно, стоит сменить тактику. Если они не намерены верить ей, чем это повредит?
– Полагаю, мне пришло время заявить, что я больше ни слова не скажу без адвоката.
«Чем я заплачу за него? Вызовите одного из государственных?» Алира чувствовала, что у полиции на нее ничего нет. И она не намерена брать на себя вину за то, чего не совершала.
Эстэр слегка улыбнулась. Сколько раз я слышала эти слова! Подозреваемая могла думать, что это она произвела впечатление, но на самом
– Хорошо, вы можете идти. Но знайте, я еще с вами не закончила. Никуда не уезжайте.
«А куда мне ехать?» – подумала Алира. Она всегда жила здесь, здесь ее дом.
– Если ты подождешь меня снаружи пару минут, я тебя провожу, – предложил Сезар. – Полицейская машина отвезёт тебя домой.
Алира ненавидела эту его новую манеру говорить с ней, но была благодарна за широкий жест. Она взяла с кресла сумочку и куртку и вышла, не попрощавшись. Это было невежливо, и она ни за что не поступила бы так, если бы ее не довели до ручки.
«Манеры, как камни, кажутся незыблемыми, – подумалось ей, – но и камни трескаются».
Эстэр размышляла, была ли скромность этой женщины, Алиры, подлинной или притворной. Она казалась холодной, сдержанной, как ее лицо и костюм. На ней были джинсы, белая поплиновая рубашка, шейный платок, повязанный особым образом, – всё это придавало незнакомке элегантный, слегка мужественный вид. Макияжа почти не было – лишь светлый тональный крем на розовой ухоженной коже, губы едва тронуты помадой, глаза не накрашены… И эти глаза были опасные, то ли карие, то ли зелёные, большие, выразительные, полные жизни, дерзкие. Короткие легкие каштановые волосы, с несколькими – на удивление редкими – седыми прядями, намеренно растрёпанные, подчеркивали резкие черты. Подозреваемая была удивительно привлекательной. Естественная гармония лица и тела сочеталась с душевной отстраненностью.
Эстэр уже поняла, что почти невозможно свести все это в определённый типаж, и потому держала ухо востро. Она знала, как умело психопаты прикидываются, стараясь выглядеть нормальными перед судом, и ведут себя как добропорядочные граждане, но глубоко в душе они полагают себя необычными, особенными, высшими существами, совершенно иными. Но родятся ли в сердцах присяжных те же сомнения, что уже родились в ее?
Следователя не столько заботило описание случившегося, которое Алира повторила в точности, как на предыдущем допросе, сколько то, как она себя вела, реагировала, жестикулировала. У Эстэр было особое чутьё на лжецов. Она не была убеждена, что Алира лгала, но было в ней что-то, что настораживало. Возможно, это была слабость, которая, несмотря на внешний вид, ощущалась в женщине. Эстэр была бойцом и потому порой несправедливой: она не выносила людей со слабым характером. В их обществе она делала над собой усилие, чтобы сохранить объективность, необходимую в ее работе.
Размышления прервал Сезар:
– Ты допрашивала Алиру так, будто уже знаешь, кто жертва, – осторожно заметил он. Он верил, что многое мог бы узнать от подруги, но ее поведение сбило его с толку.
– И так будет с каждым отныне и впредь. Мы должны предвосхищать события. В конце концов, это самый логичный способ что-то вытянуть из подозреваемых.
– И что ты думаешь? – Сезар опустился в кресло, где до этого сидела Алира.
– С первых допросов мы мало что прояснили. – Эстэр постукивала карандашом по обложке папки. – И если, как сообщили из лаборатории, всё случилось давно, дело плохо. Что у нас есть? Разложившееся тело – и всё. И горы лжи. Посмотрим, поможет ли вскрытие…
– Но убийца не рассчитывал, что мы найдём тело. Он точно задергается!
– Все вероятные подозреваемые начинают дергаться. Неужто ты не заметил? – Эстэр фыркнула. – Это было слишком давно. Достаточно давно, чтобы преступник поверил в собственную невиновность. Это всё усложняет.
– Уж не про Алиру ли ты говоришь?
– Порой люди, которые кажутся совершенно нормальными, на самом деле дьяволы во плоти. Психопаты потрясающе умеют притворяться. Они идеально играют роль добропорядочных граждан.
– Но Алира не… – Сезар покачал головой. Трудно было поверить, что лучшая подруга способна на такое. – Здесь тихий район. Она женщина мирная; странная – да, но при этом милая. И она всегда была очень чуткой. Ее нельзя не любить. Возможно, с годами она стала более сдержанной, но никогда не колебалась, если кому-то была нужна помощь, особенно друзьям. Вы же видели ею реакцию!
– Я видела многое. И я не уверена. Есть в ней что-то странное, чего я не могу понять. Можно плакать, но не из-за причиненной вами боли, а из-за возможных последствий, способных нарушить ваши планы. После стольких лет на этом посту все еще доверять людям без оглядки? Уверяю тебя, Сезар, я бы не стала, даже будь я влюблена в нее.
– Не стоило этого говорить. – В то утро он поверил в счастливый шанс, когда они занимались архивными делами, и вдруг позвонила Алира в истерике, и расследование получило внезапный поворот. Сезар впервые работал со столь известным следователем, как Эстэр, и он хотел произвести на нее хорошее впечатление. – Теперь ты решишь, что я тоже «замазан».
Эстэр была женщина «битая» и подвергала сомнению всё, что слышала. Она по своему опыту знала, что преступники часто находились в ближайшем окружении жертвы, а Сезар был их другом и соседом. Из-за личных отношений с вероятной жертвой он тоже мог подпасть под подозрение. Пока что она решила позволить помощнику вести дело, а заодно приглядывать за ним.
– Я не верю ничему. Я просто считаю, что полезно смотреть на вещи с разных сторон. Скажи-ка мне вот что… Ты привлекательный, добрый, порядочный человек… Почему ты с ней не встречаешься? Она красивая, и все еще одинока, и смотрит на тебя с нежностью. Неужели ты ничего не чувствуешь?
По лицу Сезара скользнула улыбка. Что правда, то правда: Эстэр не привыкла ходить вокруг да около. Сержант мысленно вернулся в прошлое, когда каждое зимнее утро смотрел, как Алира воюет с шарфом, шубкой и туфельками, когда в тумане торопится на автобус, отвозивший ее с другими учениками в колледж. Он вспоминал ее горящие щёки, волосы, аккуратно собранные в хвост (тогда она их не стригла), чистый запах духов на пастельного цвета платье… Алира не терпела эксцентричности, равно как и резкости. Она была аккуратна, пунктуальна, вежлива, сдержанна, спокойна. Кому-то, но только не ему, это могло показаться скучным. Поэтому то, что у них ничего не вышло, и оказалось столь шокирующим. Кто-то другой, пройдя через то же, что и она, изменился бы навсегда, а она, напротив, упрямо продолжала плыть против течения. Сезар не мог представить, что она совершила преступление вроде того, о котором и он, и все соседи в округе уже успели забыть. И даже если представить себе невероятное, и она и впрямь виновна, почему она позвонила ему? В этом не было смысла: шила в мешке не утаишь. Но тогда почему сейчас, когда они готовы были объявить жертву пропавшей без вести? Конечно, это могло быть частью течения темных дум…
И он постарался ответить как можно естественней:
– То была юношеская любовь. Мы были очень разными. У нас бы ничего не получилось. Но меня это не огорчило. – Когда-то он жалел, что не добился взаимности, но хранил это глубоко в сердце, поскольку это была история из совсем дальнего прошлого и очень личная. – Но есть кое-что еще. Дело не в том, что Алира предпочла другого. Дело в доме, в котором она живет. И в деревне, будь она проклята! Они имеют над ней власть.
Эстэр кивнула: