Сердце Зоны
Шрифт:
И тут же сзади раздался треск. Сталкер, заряжающий обрез следующим патроном, чуть не подскочил. Развернулся - очередная выдра, чье приближение он не заметил, упала на раму, внутри которой находился двигатель. Оттолкнулась и прыгнула на него - и одновременно сзади за ней прыгнул Болотник. «Маузера» в его руках не было, зато сталкер сжимал нож - обмотанная лозой деревянная рукоять, узкий клинок… Он вонзился в хребет твари, и та выгнулась в полете, завизжала. Второй рукой Макс ухватил ее за загривок, плашмя свалился на платформу, утащив выдру вниз. Нож поднялся и опустился, прорезая спинные мышцы.
Она замерла, приоткрыв пасть, из которой вывалился острый, как у змеи или ящерицы, язык. Оставив нож в спине, Болотник встал на колени, достал «маузер» и как ни в чем не бывало
На платформу свалились еще три выдры, а потом все кончилось - видимо, расстояние до карниза со стрелой стало слишком велико и они уже не решались прыгать. Зато отголоски неразборчивых воплей до сих пор неслись сверху: вожак, который предпочел не нырять в колодец, поливал сталкеров бессмысленной руганью, перемежаемой религиозными призывами, смешанными с научной терминологией и названиями приборов. Опустив оружие, Никита некоторое время вслушивался, пытаясь разобрать отдельные слова. Подойдя к Болотнику, сидящему на раме двигателя с «маузером» в руках, он сказал:
– Они же дурные, выдры эти. Похожи на псевдоплоть, да? Совсем без мозгов. Как попугаи, повторяют, сами не зная что. Болтун этот не мог сам такое придумать. Про святой эксперимент, про кровавые жертвы в храме номер семь… Он услышал от кого-то, понимаешь? Про эту… про ампулу сердца…
Болотник равнодушно отвернулся, но Пригоршню не так-то легко было сбить.
– Ты понимаешь или нет?
– с напором продолжал он.
– И еще тот алтарь, с костями и железяками… Слушай, куда это мы попали, что за… за технокапище такое? Может, выдры внизу успели побывать и там наслушались всякого? Но от кого? Морлоки, кажется, неразговорчивые, значит, там еще кто-то есть. А мы прямиком к ним и едем, к тем, от кого вожак все это услышал… - Он замолчал, когда Болотник достал из кармана сенсор-лозу, встал и шагнул к ограждению. Макс перегнулся, глядя вниз, затем обошел платформу по периметру.
– Чего?
– спросил Никита, когда он вернулся.
– Ярче стала.
– Что?
– Золотая рыбка.
– Болотник показал мерцающий желтым светом колпачок.
– Чем ниже опускаемся, тем сильнее светится. И ровно, без вспышек. Пространство все мягче, Никита.
Он впервые назвал спутника по имени, но тот не обратил на это внимания, завороженно разглядывая сенсор.
– Точно, - пробормотал он.
– Ты понимаешь, что это значит? Здесь везде структура нарушена, и чем глубже, тем она… нарушеннее. Мы вроде по стенке такой пространственной воронки спускаемся, вмятины, и стенка все отвеснее. Так что же внизу, Макс, к чему это мы приближаемся? И кто там может жить, в таком месте?
Вместо ответа Болотник, спрятав сенсор, ткнул пальцем ему за спину.
– Что?
– Смотри, - сказал Макс.
Никита оглянулся: на стене колодца был распят человек. Как и те, вверху, облаченный в обноски, он висел над бездной, пронзенный заточенными концами согнутых арматурных прутьев. Голова со спутанными темными волосами запрокинута, рот разинут - из него торчал конец прута, пробившего затылок бедняги.
– Вот!
– сказал Никита.
– Я про это и говорю: кто его здесь подвесил? Это что, та самая «кровавая жертва», что ли? Или жертва - тот скелет в алтаре? Или… - произнося все это, он медленно подходил к краю платформы, пытаясь получше разглядеть распятого человека, который постепенно уплывал вверх. Вдруг Пригоршня ухватился за ограждение, подавшись вперед, перегнулся так далеко, что стоящему позади Болотнику показалось - сейчас он выпадет наружу. Макс даже шагнул вперед, чтобы схватить его за куртку.
– Касьян!
– заорал Никита.
– Болотник, слышишь?! Это же Касьян! Охранник, то есть этот… порученец у Слона! Который нас с Химиком на это дело подрядил… Касьян! Мы же его живым видели совсем недавно - он не мог сюда попасть за это время! Не мог, просто не мог, понимаешь?!
Полковник с Другалем устроились в кузове, Заика сел на переднее пассажирское сиденье, Емеля - за руль. Он вел джип не слишком
– Спрячься, - сказал он Заике.
– Сядь под сиденьем.
– Не-е… - тот покачал головой, поднял «калаш» и стал открывать боковое стекло.
– Стрелять б-буду, бить их б-буду…
Покачиваясь, волоча ноги, враги шли к машине - большая толпа, растянувшаяся на сотню метров. Емеля приоткрыл дверцу, удерживая руль одной рукой, высунулся и поглядел назад.
И увидел, что за устройство стояло все это время в кузове джипа. В первый момент оно напомнило ему большую - очень большую и громоздкую - зенитную турель. Там даже было сиденье, на котором уже расположился Солдафон, и множество крошечных мониторов на панели перед ним. И кнопки. И какие-то рычаги.
У оружия было с полтора десятка стволов. Короткие стальные стержни торчали под разными углами вперед, влево и вправо, горизонтально или наискось, обратившись к небу и земле…
– Это что такое у вас?
– удивился Емеля.
Полковник не обратил на него внимания, но из-за кучи брезента, валявшегося на заду кузова, высунулась голова доктора Другаля. В руках был пульт с толстенным проводом, который протянулся к основанию турели.
– Плазменный излучатель, молодой человек.
– А зачем столько стволов?
– Как зачем?
– удивился Другаль.
Из толпы послышались первые выстрелы.
– Рядовой, в кабину, - велел Полковник.
– Скорость увеличить.
– Я хотел спросить: у вас лобовое стекло бронированное?
– вспомнил Емеля.
– Сэр!
– Да. Эти чудовищные порождения Зоны, - Полковник, обеими руками сжимая короткие рычаги на пульте под мониторами, показал подбородком вперед, - стреляют не слишком метко.
– Не метко, - согласился Емеля, - но упорно.
Мимо со свистом пронеслась пуля, и он нырнул обратно в кабину. Захлопнув дверцу, упал на сиденье, нажал педаль - джип поехал быстрее, качаясь на ухабах.
– Чудовищные порождения Зоны!
– повторил сталкер, неумело копируя акцент Солдафона.
– Слышь, Заика, как этот хмырь, то есть шеф наш новый, выражается? Это ж надо так назвать обыкновенных зомби…
Пуля врезалась в лобовое стекло, и сразу за ней вторая. Высунувшись в окно, Заика открыл огонь. Зомби были прямо впереди, шли нестройными рядами, качаясь, как пьяные, в своих грязных одеждах - у одних это были остатки военной формы, у других десантные комбезы, у третьих что-то гражданское… Большинство держали оружие, но следить за стволами они не умели, жалких остатков их мозгов хватало лишь на то, чтобы находить новые патроны, если те попадались на глаза, и перезаряжать. Джип врезался в троих, идущих плечом к плечу. Удар, машина качнулась. Емеля не отпускал руль, поворачивал, виляя между самыми крупными кочками и стараясь не попадать в глубокие грязевые лужи, которые черными пятнами усеивали поле впереди. Пришлось вновь снизить скорость, потом еще - теперь они ехали совсем медленно. Машина опрокинула низкий хлипкий забор, объехала короткую канаву. Заика перезарядил автомат, опять высунулся, и тут здоровенный зомби, неуклюже вынырнув откуда-то сбоку, схватился за ствол «АКМ», дернул так, что сталкер чуть не вывалился наружу. Он выпустил оружие, зомби врезал ему вонючим гниющим кулаком снизу в подбородок. Заика отпрянул, что-то хрюкнув, свалился под сиденье. Бараки были уже близко, четыре здания, стоящие торцами к джипу, и Емеля повернул, чтобы проехать между ними. Зомби маячили со всех сторон, пули щелкали по бортам, взвизгивали, проносились мимо, будто обезумевшие хищные осы, чей укус смертелен. Лобовое стекло прочертила трещина - по диагонали, от одного угла к другому, - потом в центр его ударила граната. Емеля заорал, вжавшись в кресло. Она скатилась по стеклу и капоту, упала под джип, машина наехала на нее, но граната так и не взорвалась.