Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь
Шрифт:
Девушка молча пошла вперед, конюх задержался, обернувшись на своих ребят, а те старались, лупили с душой, крепкий с виду мужчина уже не брыкался и не ругался, только хрипло охал, и тут вмешалась Селина, потребовав прекратить избиение.
– Монсеньор, – объяснила она, – понимаете… Он совсем такой, как вы говорили. Я подумала, вы захотите посмотреть.
6
Вот и познакомились с графиней… Хорошо так познакомились! Луиза не рыдала и не ржала в голос
Савиньяк вытрясал из свидетелей душу, мать ему помогала, Селина, морща от усердия лобик, вспоминала выплеснутые на нее пакости, словно урок. Непонятные слова дочка заменяла теми, что были ей известны; получалось нелепо до чудовищности и чудовищно до нелепости, особенно когда невинная дева объясняла, что ее посылали в Ноху…
– Или в Нуху? – Сэль не была уверена до конца. – Там продают талигойских невольников. Этот человек мог хотеть, чтобы меня продали холтийцам…
– Я не думаю, что нам важны его желания. – Графиня говорила ровным голосом, но в черных глазах Луизе почудилась смешинка. – Мне кажется, Фарнэби, мы получили полное представление о душе вашего дворецкого.
– Мерзавец отправится на каторгу, – отрезал маркиз. – Завтра же. К сожалению, я не могу его повесить. Увы, не все поправки к кодексу Франциска полезны… Да-да, я знаю, что вы скажете. Я не могу повесить мерзавца, но и мерзавец с титулом не может повесить приличного человека. Все так, но в данном случае жаль.
– В данном случае идет война, а во время войны мерзавцев вешают, когда они попадаются. – Сын на мать не походил совершенно, и при этом родство просто било в глаза. – Поправки Диомида требуют лишь наличия свидетелей. Они есть.
– Так в чем же дело? – возрадовался любезный хозяин. – Правда, я не уверен в сноровке моих людей… Может быть, ваши «фульгаты»?
– Может быть. – Савиньяк поднялся. – Сперва я хочу увидеть этого…
– Кнуда, – с отвращением напомнил Фарнэби.
– Имеет смысл взглянуть нам всем. – Графиня взяла со стола что-то завернутое в шаль и встала.
– Но стоит ли дамам? – выразил сомнение маркиз.
– Мне – безусловно, госпожу Арамона я просила бы присоединиться к нам, а Селине идти не стоит, с нее впечатлений хватит.
Дочь, видимо, считала так же; поставив в известность Савиньяка, она успокоилась. Луиза вздохнула, вспомнив, как трепетное создание, вместо того чтобы лишиться чувств или хотя бы заплакать, тихо и упрямо толкало всех к Проэмперадору и добилось-таки своего. Не внял только Маршал: зловредный котяра умудрился извернуться, выпутался из куртки, плюхнулся наземь и тотчас исчез под домом.
– Сэль, – предложила Луиза, – поищи Маршала еще раз, только, пожалуйста, не одна.
– Я прослежу за этим, – заверил Фарнэби. – Мечтал бы лично, но ведь я должен присутствовать при допросе?
– Да, – подтвердил бесхвостый маршал. – Селине помогут «фульгаты». Маркус, вы были довольны этим Кнудом?
– Пожалуй… Дело свое знает, услужлив, понятлив. Будь иначе, я б его не держал.
– Семья у него есть?
– Ко мне он поступил вдовцом, но года три назад женился на дочери помощника нотариуса из Новой Фарны. Девица была старовата, однако с недурным приданым.
– Родню супруги навещают?
– Конечно, ведь они ждут наследства. Третьего дня Кнуд ездил с поручением в город, наверняка был у тестя.
– Третьего дня… – задумчиво повторила графиня. – Есть ли в Новой Фарне беженцы из Олларии, вы, само собой, не знаете.
– Увы… Но ведь можно узнать.
– Если потребуется.
Напавшего на Сэль ублюдка отделали отменно. Луиза с трудом скрыла ликованье при виде заплывших глазенок и разбитой хари. «Услужливый и понятливый» был стянут конскими путами, в небитом и несвязанном виде он наверняка был осанист и вальяжен, но теперь напоминал толстую кровяную колбасу, брошенную у задней стены конюшни. Рядом стоял парень с вилами и блаженно улыбался.
– Гошподин мафкиз, – взвыла «колбаса», и Луиза с радостью обнаружила, что зубов у поганца поубавилось, – гофпова ггафиня! Умоляю… высфуфайте!.. Это заговов… Ставффый конюх меня ненавидит… Я газобвачив его пьянство…
Виноваты были все. Старший конюх с подручными, беспробудно пьянствующие и обкрадывающие доверчивого маркиза. Управляющий, состоящий в доле с конюшенными ворами и только и думающий, как бы выжить честнейшего дворецкого. Глупая девица, которая в ответ на предложение помощи запустила в доброго человека страшным зверем и подняла крик. Зверь, вне всякого сомнения, бешеный…
Оклеветанный страдалец усердно кашлял кровью, всхлипывал, взывал к маркизу, Савиньяку и Создателю и тщился осенить себя знаком. Выглядело сие тошнотворно, лживо и… неопасно.
– Мэтр Шабли вел себя иначе, – тихо сказала графиня, и ее сын в тон откликнулся:
– Мэтра Шабли не били конюхи.
– Главаря мародеров били «фульгаты»…
– Просто насильник?
– Средь бела дня? Вряд ли, но мне непонятна эта плаксивость. Мэтр не защищался бы, а нападал, главным образом на хозяина. Мол, как ты, старый дурак, не оценил его, такого прекрасного…
– Маловато выпил?
– Я квянусь, квянусь Совдателе… Это офыбка… Девуфка не понява… Фто… Фто мовет быть нувно бваговоспитанной девице на конюфне? А мофет… мофет… она думава, фто я видев, фто она там девава с конюхами…
Загрызть ублюдка Луиза не успела: из-за угла конюшни показалась Селина в сопровождении стройного сухощавого офицера. Кошачья корзинка придавала «закатному коту» удивительно мирный вид. Казалось, он собрался на рынок.
– Фьюха! Ах ты ф! Подвая… … … Я тебя… твою… … тебя… на…