Сердцу не прикажешь
Шрифт:
Малколм вдруг искренне позавидовал способности Джеральда и Марсии обретать друзей.
То, что его недолюбливают, не было для него секретом, но он не намеревался менять манеру своего общения с наемными работниками и фермерами-арендаторами, с которыми вынужден был время от времени встречаться. При таких встречах им часто нечего было сказать друг другу.
Впрочем, он не верил, что именно отсутствие доброты и интереса к людям, за исключением, конечно, небольшого числа тех, кто проживал в его доме, создали ему репутацию равнодушного
Сам он винил во всем скорее свою неловкость, застенчивость и неумение поддерживать разговор. К тому же он всегда должен был помнить о том, что он хозяин поместья.
Малколм ехал медленно, не подгоняя лошадь, и вблизи дома увидел Марсию, которая шла к шоссе через парк.
Вначале он подумал, что это случайность, но, подъехав поближе, понял, что Марсия поджидает его и, видимо, что-то хочет сказать.
Малколм невольно насторожился, чувствуя, что не готов к продолжению начатого спора. Но Марсия, кажется, не собиралась этого делать. Когда он поравнялся с ней, она вдруг сказала:
— Малколм, я хочу попросить вас... об одной услуге.
— Какой же?
В голове мелькнула мысль: ей нужны деньги; он тут же быстро решил, что откажет.
— Мне хотелось бы знать, если, скажем, у меня есть друг, — начала Марсия издалека, — могу ли я пригласить ее погостить здесь. Она, возможно, откажется, но мне все же хотелось бы пригласить ее. Ее фамилия Френч. Джасмин Френч.
Это имя что-то смутно напомнило Малколму. Он сосредоточился и тут же вспомнил.
— Вы имеете в виду писательницу? Она ваш друг?
Его неподдельное удивление не понравилось Марсии, но она решила не обращать внимания на колкости.
— Она была очень добра ко мне в Каннах, — пояснила Марсия. — Сейчас она в Англии. Мне известен ее адрес в Харфордшире, и мне бы очень хотелось написать ей и пригласить сюда, если вы не возражаете. Вам не обязательно уделять ей внимание.
— Разумеется, напишите ей, и пусть приезжает, — быстро сказал Малколм.
Ему хотелось поскорее загладить свою резкость на прогулке. Когда он увидел повернутое к нему доверчивое лицо Марсии, ее улыбку, ему стало стыдно.
Он вдруг поймал себя на том, что странным и непонятным образом пытается зачем-то воевать с ней, применяя любое, имеющееся у него оружие, чтобы намеренно причинить ей боль, заставить страдать, а ведь она еще так молода, намного моложе его.
Малколм вспомнил все вечера, проведенные вместе, когда он был необъяснимо и умышленно груб с нею, неприятен, сварлив. Он только сейчас призадумался над этим.
Почему он так себя ведет?
Чего добивается?
Увидев радость на лице Марсии и то, как дрожат ее губы, произнося слова благодарности, Малколм почувствовал себя подлецом.
По сути, он ничего не сделал, сущий пустяк, а какую радость доставил женщине, на которой женат вот уже скоро четыре месяца.
— Я напишу ей сегодня же, — взволнованно проговорила Марсия. — Я так надеюсь, что она приедет, и если это произойдет, я уверена, Малколм, она вам понравится. История сельской Англии, традиции древних родов, старина — все это ужасно ее интересует. Если вы читали хотя бы одну из ее книг, то поймете это. Я знаю, ей понравится Грейлинг. Она увидит его в общей перспективе, не так, как видим мы с вами.
— Что вы хотите этим сказать? — с любопытством спросил Малколм.
— Это трудно объяснить, — неуверенно ответила Марсия, словно испугалась того, что сказала. — Я имела в виду, что Джасмин Френч сможет представить себе одновременно как прошлое, так и будущее Грейлинга, она способна в единой картине увидеть всю историю этого дома и семьи. Вы и я — лишь небольшая частичка дня сегодняшнего. А сколько всего может произойти завтра, не так ли? Не меньше, чем в прошлом. И хотя многое уже забыто и утрачено, все это составляет общую картину. Боюсь, мне не удалось достаточно четко выразить свою мысль.
— Мне кажется, я вас понял, — поддержал ее Малколм.
Поистине это утро было полно сюрпризов. Он и не подозревал, что Марсии приходят в голову рассуждения подобного рода, но, подумав, вдруг ясно представил себе то, о чем говорила Марсия.
Перед его мысленным взором прошла история. Он видел, как строился дом и в нем поселился первый лорд Грейлинг, а за ним широкой, змеящейся меж берегов рекой текли поколения Грейлингов: сыновья, дочери наполняли отчий дом, а затем улетали из гнезда в большой мир. За ними следовали другие, пока наконец, чисто случайно, в этих древних стенах не оказался и он, Малколм, а рядом с ним его жена, Марсия.
Джасмин Френч вдруг представилась сидящей на вершине высокого холма, а перед ней раскинулась панорама: вся история Грейлингов — прошлое, настоящее и будущее.
Его мысли прервал вопрос Марсии, он долетел до него словно издалека:
— А кто после вас унаследует поместье, Малколм?
В начале первой недели июля в Грейлинг приехала Джасмин Френч. Как только она в дорожном коричневом костюме вышла из автомобиля, Марсия, сбежав с крыльца, бросилась ей навстречу.
Джасмин была искренне взволнована встречей с нею, а обстановка, в которой произошла эта встреча, убедила ее в материальном благополучии девушки, что очень обрадовало и успокоило писательницу.
Она была готова от всего сердца обнять и поздравить Марсию, пока не увидела Малколма, а потом их с Марсией рядом. И тут Джасмин охватило сомнение, а потом и недоумение.
Зрелые годы и житейский опыт сделали ее строгим судьей человеческих характеров. Нередко ее проницательность надолго лишала покоя многих из тех, с кем ей доводилось встречаться.
Она неохотно покидала свой дом, но письмо Марсии и прозвучавшая в нем настоятельная просьба погостить у нее заставили Джасмин принять приглашение и приехать в Грейлинг.