Серебряная команда
Шрифт:
Глава 10
Народ подтягивался неохотно. Я возвышался над ними как скала и был выше на голову даже самого мощного бойца. Четыре тела в экзоскелетах у камеры, опешившая Шила и автомат в руках не внушали им доверия. Да и два трупа на моих руках. Даже гражданские поняли, что я умею обращаться с «Дикобразом». Огневой комплекс сел как влитой на свое привычное место и пугал местных до чертиков. И я их понимал. Индикатор показывал заряд на сорок игл и четыре заряда пыльцы — очень неприятного аналога дробовика. С таким БК я положу тут всех даже не запыхавшись.
Их всего полсотни человек — не более. Может кто-то еще на постах, от которых нельзя отлучатся, но вряд ли в колонии более сотни граждан. Как они еще не выродились с таким количеством?
Но
Я провел в колонии неделю. Чувство беспокойства за своих людей не покидало меня, но и с местными нужно разобраться и вписать их в наши планы. Минимум, это будет взаимовыгодное сотрудничество.
Боятся они меня не перестали, но Шила была далеко не дура, потому сама понимала, чем им грозит приход сильных и разумных существ. Сначала я подозревал какую-то интригу с ее стороны, но потом понял насколько у них плачевное положение. И Доктор, немного пообщавшись со мной, нашла сочувствие и понимание, а так же обрела надежду в моем лице, потому вскоре пела соловьем.
Их ветка возникла в ходе генетических экспериментов. Все же геном человека очень вариативная штука, так что привить иммунитет к ЭГ-излучению у всех не получалось даже у такого монстра генетики как Кранц. Самые удачливые образцы росли вблизи станции, потому как зависели от ее излучения. Они фактически питались им или даже дышали. Уже спустя два поколения они просто не могли отойти от генератора дальше чем на пару километров, не испытывая проблем со здоровьем. Если сравнивать с обычными ощущениями, то для них это походило на восхождение на самые высокие горные вершины мира. Именно потому они не могли вести экспансию в основную часть бункера. Та среда для них была непригодна.
Питание напрямую от ЭГ деформировало тела и пищеварительная система стала атрофироваться. Постепенно принимать пищу им стало все сложнее. А вот воду они пили и в больших количествах, что избавляло от проблем с язвой желудка. Потребляли они лишь изредка протеиновый коктейль, которым меня и пытались накормить вначале, а так же напрямую кололи в вену спецкоктейли и физрастворы.
Также вокруг генератора стала формироваться мутировавшая в энергетическую форму жизни фауна. Рыба, звери, птицы. Все они в ходе экспериментов теряли тела, но оставались жить в каком-то странном виде из полей и энергетических всплесков. Это наводило на мысль что и грозовые монстры возникли не сами собой. Сделал себе пометку на этот счет. Возможно где-то еще проводили такие исследования, но в более крупных масштабах.
Время от времени местные жители отлавливали этих монстриков в специальные магнитные ловушки и кормились их энергией, заодно скидывая их развитие и не давая им эволюционировать в нечто опасное. Сами мутанты не размножались, но оказались бессмертными, так что подпитка имелась всегда.
Технически колонисты были достаточно подкованы. Шила на третий день меня отвела в их святилище — библиотеку. Специальное помещение было заполнено стеллажами с золотыми пластинками размером со стандартный альбомный лист и толщиной в три миллиметра. На каждую из них лазерным гравером нанесли листы книг. Размер шрифта невероятно мелкий и рассмотреть его можно только под очень мощным увеличительным стеклом. Так что на каждую пластинку помещалась целая книга. В библиотеке в основном хранились учебники и техническая литература, но были и обычные художественные произведения. Колонисты хранили это место как зеницу ока и едва ли не с благоговейным трепетом доставали пластины. Тысяч двадцать таких там точно есть и я повеселел. Все же наша память рваная, и не похоже что все что когда-то читали, сможем восстановить. Да и не все из нас были поклонниками учебы и чтения. Я-то уж точно.
Сразу же встал вопрос по производству бумаги или примитивного пергамента в моем поселении. Книги и знания это сила и упускать такое сокровище я не хотел, хотя понимал, что все колонисты лягут костями, но не отдадут мне ни одной из этих табличек. Но переписать вполне реально.
Цифровые носители у них давно пришли в негодность. Остались лишь пара стратегических чемоданчиков и несколько тактических военных планшетов. Оставшееся на них ПО и базы данных откровенных хлам, но позволял воссоздавать некоторые электронные чипы и детали.
Осталось выяснить, чем нам в этом помогут местные. Но помощи ждать от них не приходилось. Скорее мы им должны помогать. Комплекс был оснащен мощной промышленной базой из универсальных роботизированных мультитулов. Механические манипуляторы различных размеров работали по принципу 3D-принтеров и могли собрать или выточить из болванки почти что угодно. Вот только самые мелкие и важные части были недолговечными, потому девяносто процентов промышленной базы комплекса лежало в руинах.
Не имея возможности выйти за пределы определенного радиуса, поселение быстро исчерпало ресурсную базу и сейчас ощущало дикий голод. Кое-что они могли пустить на вторсырье, но некоторые важные элементы вроде кристаллов излучателей на лазерные резаки и термопластеры выгорали на молекулярном уровне. Это же не позволяло восстанавливать микросхемы мозгов управляющих модулей, что приводило к остановке более грубых комплексов. Колонисты разбирали менее важные агрегаты и модифицировали или переделывали те, от которых зависит их жизнь, но это была агония. Многие компоненты для производственных картриджей возможно или дешевле извлечь из полуфабрикатов вроде дисперсной пыли определенных металлов или растворов и эссенций. А этого не хватало. Им просто повезло, что озера были обитаемы примитивной живностью и водорослями, а их энергетические питомцы любили питаться живыми существами, поглощая их биополе или душу или что-то еще. Вот их тушки и приплывали в основное озеро, где специальные дежурные отлавливали мясо и пускали его на протеиновый коктейль. Потому как разбить нормальный садик рядом с ЭГ просто нереально.
Работало из пары сотен различных станков всего семь штук и они поддерживали жизнь колонии, которая едва теплилась. Всего шестьдесят четыре особи. Назвать их людьми не получалось. Язык не поворачивался. Еще полтора века назад у них имелось и второе святилище — банк спермы и яйцеклеток прошлых поколений колонистов. Но в один прекрасный момент криокамера просто сломалась и отремонтировать ее не смогли. С тех пор и началось настоящее угасание.
Жили… Нет, все же выживали, они в отдельных кельях и каждая женщина была не женщиной, а общественным достоянием. После достижения полового созревания их раз за разом их буквально укладывали под мужчин до тех пор, пока они не беременели. Дальше медики или те, кто считал себя таковыми, брали шефство над матерями. Процент выкидышей был такой, что я, когда узнал об этом, просто отвесил челюсть. Неудивительно, что у них женщин меньше чем мужчин, хотя по природным данным у тех выживаемость куда выше. Похоронив девять из десяти своих детей, ни одна женщина не сможет остаться в своем уме. И женское безумие тут было в порядке вещей.
Это даже отобразилось на форме правления и Шила была не первой, кто правил поселением. С женщинами не спорили, даже если они чудили. Махровый матриархат.
Обитали они в вырубленных в скале отдельных кельях без отделяющих коридор переборок. Секс для них стал не удовольствием, а едва ли не принудительным занятием, ведущим к продолжению рода и сохранению человечества. Так же регулярные проблемы со здоровьем требовали быстрого доступа в жилище и внимания остального сообщества.
ЭГ значительно продлило их жизненный цикл, но не решило общих проблем со здоровьем. Шиле было далеко за восемьдесят, хотя она выглядела как тридцатилетняя, пусть и исхудавшая до уровня дистрофика. У них регулярно случались приступы эпилепсии, при которых любой из них мог просто заглотить язык и задохнутся. Потому у колонистов была должность смотрящего за спящими, который ходил по проходу и следил за состоянием остальных. В случае нужды все кто был рядом, оказывали помощь тому, на кого накатило. Заодно он и следил за проходом на реке.