Серебряная роза
Шрифт:
Ладно, пусть так и будет. Он увлек ее к кровати, и, повинуясь его руке, Ариэль легла навзничь. Гнев, рожденный ее упрямством, смешался в нем с вожделением, когда он взглянул вниз, на изгибы ее нежного розового тела, распростертого на стеганом покрывале. Она по-прежнему не открывала глаз.
Нахмурив брови, Саймон поднялся на кровать. Он провел рукой по телу жены, надеясь получить хотя бы едва заметный отклик на свои ласки, но Ариэль лежала все так же бесстрастно. Раздвинув ее ноги, Саймон встал между ними на колени. Когда он коснулся ее, осторожно разведя в стороны нежные лепестки, то обнаружил влажную, налившуюся, жаждущую плоть. И
— Вы самая упрямая маленькая ведьма, Ариэль, — произнес он с оттенком насмешки в голосе.
Подведя ладони под ее ягодицы, он приподнял тело жены и одним движением глубоко вошел в нее, ощутив, как затрепетала и сомкнулась вокруг него ее плоть. Он взглянул ей в лицо. Глаза Ариэль по-прежнему были плотно закрыты, губы крепко сжаты.
Улыбнувшись, он мысленно загадал: как долго ей удастся противиться наслаждению. Проведя ладонью по ее плоскому животу, Саймон почувствовал, как напряглись ее мышцы. И тут же Ариэль закусила зубами нижнюю губу, однако спустя мгновение снова приняла бесстрастный вид. Он подался назад, удерживаясь на самом входе в ее тело. Ариэль напряглась, все у нее внутри затрепетало, нежная и чувствительная кожа ее интимных мест словно ожила. С силой сжав руками бедра жены, Саймон снова погрузился в нее. На этот раз он услышал, как Ариэль судорожно вздохнула, принимая его глубоко внутрь себя.
— Открой глаза, Ариэль, — велел он, отступая намеренно медленно.
Но глаза жены были все так же упрямо закрыты; в ответ на слова Саймона она только отрицательно помотала головой.
— Что ж, не отступай ни на дюйм, — пробормотал он, словно поведение Ариэль забавляло его.
Саймон совершенно вышел из нее; глаза Ариэль на секунду открылись, и в них промелькнуло такое разочарование, что он улыбнулся.
Протянув руку, Саймон взял подголовный валик, приподнял тело жены и подложил его ей под поясницу.
— Мне понадобятся обе руки, — небрежно объяснил он. — Да и так будет легче тебя взять.
Заметив, что Ариэль стиснула зубы, он улыбнулся. Встав на колени, чтобы не причинять боль раненой ноге, Саймон снова вошел в нее и, когда его плоть проникла глубоко внутрь, ощутил сокращение ее мышц и стал легонько ласкать пальцами набухший нежный чувственный бутон, одновременно скользнув свободной рукой под ее поясницу.
Ариэль выгнулась ему навстречу, все мускулы ее были напряжены. Саймон почувствовал, что его собственное нетерпение неумолимо нарастает. Он слегка откинулся назад: на шее у него набухли жилы, по лбу стекали крупные капли пота. Медленно вытянув руку из-под поясницы жены, он легко коснулся пальцами шелковистой влажной кожи, обхватившей его собственную, плоть, и тут же тело Ариэль словно взлетело в воздух, а он позволил себе полностью окунуться в захлестнувшую его волну наслаждения.
Спустя несколько минут Ариэль снова обрела себя, выйдя из сладостного оцепенения. Она лежала не шевелясь, боясь спугнуть наслаждение, овладевшее ею. Никогда она еще не испытывала ничего подобного. И изо всех сил сдерживалась, чтобы не разразиться криком восторга, не обнаружить перед ним ничего, ни капли удовлетворения.
Она медленно повернула голову, покоившуюся на покрывале. Саймон спал на животе рядом с ней. Его коротко остриженные волосы были растрепаны, руки расслабленно вытянуты над головой. Ариэль испытывала ненависть к нему, когда он вошел к ней в комнату и с холодной решимостью объявил о своих намерениях. И еще она заметила, как Саймон ненавидит себя за то, что все происходящее волнует его. Она поняла это по тому, как выделился шрам на его побледневшем лице, по сердитому выражению его глаз цвета морской волны.
Вдруг что-то изменилось.
— О Боже!
Саймон внезапно перекатился на бок, глаза его открылись, в них плескалась боль. С трудом сев на кровати, он склонился к ноге, растирая колено, отчаянно стараясь не стонать под накатывающимися на него волнами страдания.
— Позвольте мне.
Ариэль тоже села на кровати и отвела его руки от колена.
— Вам лучше лечь. Я не могу справиться, пока вы сидите. Он со стоном откинулся на подушки: лицо его побелело, губы кривились от боли, над бровями выступили мелкие капельки пота.
Ариэль склонилась над коленом мужа, ощупывая его пальцами и не обращая внимания на его сдержанные ругательства. Потом сдавила что-то, на что-то нажала и осторожно опустила его расслабившуюся ногу на постель.
Саймон облегченно вздохнул. Боль еще не до конца отпустила, но ее по крайней мере можно было терпеть.
— Мне еще не приходилось бывать на дыбе, но эти ощущения, должно быть, весьма похожи, — пробормотал он, когда обрел способность говорить.
Подобные приступы боли уже случались с ним пару раз после занятий любовью, но в этот раз боль оказалась такой сильной, что захватила его врасплох. К тому же любовная истома мгновенно погрузила Саймона в дремоту, и он даже не потрудился поудобнее устроить ногу.
— Может быть, теперь вы позволите мне помочь вам, — сказала Ариэль, спрыгивая с кровати. — У меня есть кое-какие мази.
Саймон остался лежать на спине, позволив жене растирать ему колено сильно, но приятно пахнущей мазью. Растирание согрело ногу и ослабило боль.
— Что это такое?
— В основном высушенная мята.
— Ты сама профессиональная травница или покупаешь у кого-то?
— Всему, что я знаю, меня научила Сара.
Саймон нахмурился, вспомнив свой недавний разговор с Эдгаром. Он тогда спросил конюха, не знает ли тот живущую где-нибудь неподалеку женщину по имени Эстер. Одинокую женщину благородного происхождения, пришедшую в эти места из Хантингдона лет тридцать назад. Эдгар сказал тогда, что такой женщины не знает. И мельком упомянул про глухую Сару и ее слепую дочь — единственных одиноких женщин в округе.
— Сара? Это та самая глухая женщина, которая живет со слепой дочерью?
Ариэль вытерла полотенцем испачканные мазью пальцы.
— От кого вы слышали о Саре?
— Мне рассказал Эдгар. Я расспрашивал его о женщине по имени Эстер, живущей в этих местах.
— Кто она такая?
— Толком не знаю, — ответил он. — Думаю, ты о ней ничего не слышала.
Ариэль покачала головой.
— Не слышала. А ведь я знаю почти всех местных жителей. Но почему вы ее ищете?
Саймон нахмурился.
— У меня есть основания думать, что она имеет какое-то отношение к моей семье. Ее имя упомянуто в бумагах моего отца… хотя все это весьма неопределенно. — Он пожал плечами. — Скорее я просто хотел удовлетворить свое любопытство.
При этом Саймон несколько кривил душой — одним любопытством отнюдь не исчерпывался его интерес к разрешению этой загадки, но если Ариэль ничем не могла помочь в поисках, то не следовало задерживать на этом ее внимание.
— У нас есть много других вещей, которые следует обсудить, жена моя. Так что иди сюда и садись поближе.