Серебрянка
Шрифт:
Пир продолжался всю ночь, пока над рекой не исчезли последние облака поденки. Многие рыбы так объелись, что тело у них покрылось красными пятнами, да и сама Серебрянка, как и все, после этого пиршества несколько дней не могла смотреть ни на какую еду.
Все лето, пока ярко светило и грело солнце, у мальков была привольная жизнь. Находясь около берега, они питались циклопами, дафниями, крошками хлеба, которые бросали им люди. Окуни и судаки, правда, досаждали по-прежнему, но окрепшие плотвички уже научились ловко
Только однажды Серебрянка оторвалась от стаи. Захотелось спросить у стерляди, что стало с яичками, которые отложила в воду поденка. Ведь стерлядь живет на дне и должна знать об этом.
Стерлядь находилась в яру у глинистого берега. Она копалась в глыбах земли, сорвавшихся с крутояра, которые все были изрезаны норками-ходами.
– Видишь маленьких беленьких червячков, которые спрятались в норках, любезно объяснила стерлядь.
– Это и есть личинки поденки. Хочешь, будем их вместе отыскивать.
Серебрянка покрутилась вокруг, но не сумела добыть ни одной личинки. У нее же не было такого твердого и длинного носа, как у стерляди, чтобы ковыряться в глине.
Она поплыла по глубокому яру к отмели, но тут ее внимание привлекли беленькие мясистые червячки, шевелящиеся на поверхности одной из глыб. Ну и удача! Даже копаться не надо! Серебрянка кинулась к ним и замерла от ужаса. За глыбой чернела огромная голова сома. Оказывается, это он подманивал своими усами проплывающую мимо рыбу. Хорошо, что Серебрянка для него была слишком мала и он не придал ее появлению никакого значения. Иначе быть бы у него в пасти. Серебрянка шмыгнула в сторону, заторопилась к своим...
А потом похолодала вода. Реку сковал толстый лед. Пропало желание резвиться и двигаться, искать пищу. Косяки рыб, от мала да велика, подались в ямы. Там и стояли в сонном оцепенении, пока вода не извещала о перемене погоды.
В один из теплых дней, которые зимой выпадают нечасто, Серебрянка вышла из ямы в поисках пищи. На этот раз знакомая илистая отмель была освещена скупым светом, струящимся из круглых отверстий во льду. Плотвичка повертелась около одного из них, опустилась пониже. У самого дна соблазнительно извивался вкусный красный червячок - мотыль. Несколько полосатых разбойников-окуней тупо глядели на лакомство из-под коряги, проявляя к нему полное равнодушие.
Откуда-то появилась стайка вездесущих колючих ершишек. Они наперегонки бросились к мотылю. Один, самый драчливый и расторопный, с ходу схватил червячка и умчался вверх. Вскоре снова запрыгал червячок, покрупнее. Соблазн пересилил осторожность. Серебрянка, опередив соперников, жадно втянула в рот нежный мотыль. Верхнюю губу мгновенно пронзила острая боль. Плотвичка рванулась в сторону, но безуспешно. Какая-то непонятная сила поволокла ее к отверстию во льду и выкинула из воды.
– Сорожка?
– удивленно сказал человек.
– Эх ты, несмышленая. Иди, гуляй, да не попадайся впредь, пока не вырастешь.
Он осторожно освободил Серебрянку от крючка и опустил в лунку. Она юркнула в рядом находящийся бочажок. Здесь из ила торчало затонувшее дерево, принесенное большим половодьем. Оно было густо усеяно улитками, флегматично посматривающими из-под своих панцирей-домиков. Вот где можно передохнуть, унять боль, саднящую губу! Тишина и покой. Где-то поблизости бьет подводный ключ, разнося вокруг приятную свежесть. В мягком иле копошатся, выискивая мотыля, плоские широкие густерки. Тычутся носами, поднимают муть. Вокруг вертятся ершики. Суетятся, отталкивают друг друга, хватают поднятых из ила букашек.
Корни дерева напоминают водоросли, образуя лабиринт, почти недоступный для хищников. Серебрянка, чувствуя себя в безопасности, проглотила один червячок, другой и вдруг оказалась носом к носу с широкой и приплюснутой, как у лягушки, головой налима. Маленькие глазки внимательно ощупали ее со всех сторон, плавники резко дернулись назад, пасть, усыпанная зубами, раскрылась, готовясь проглотить Серебрянку.
Нет уж, подальше от такого соседства! Серебрянка ринулась из бочажка и заспешила к знакомой яме.
Зима длилась бесконечно долго. Старые водоросли на дне разлагались, в воде становилось все меньше и меньше кислорода. Как только появились первые промоины и ручейки возвестили о наступлении весны, косяки рыб поспешили покинуть зимовальные ямы.
Плыть было тяжело. Рыбки выбивались из последних сил. Подойдя к промоине, они поднялись наверх и застыли в неподвижности, жадно пропуская через жабры свежую воду. Щурята - и те не грозились. Стояли рядом усталые, равнодушные.
Серебрянке досталось место у кромки льда. Поблизости виднелся берег. Над ними кружили большие черные птицы. Их вспугнули люди, вышедшие из-за кустов тальника. Оглядываясь по сторонам, они обступили промоину, запустили в воду широкие сачки.
Людей Серебрянка не боялась. За свою недолгую жизнь плотвичка не видела от них зла.
Когда ее вместе с другими мальками подхватила мелкая сетка и выбросила на лед, она плотно прикрыла жабры, чтобы не обжечься сухим воздухом, и стала ждать, когда отпустят обратно. Однако человек не спешил. Он вновь погрузил сачок в воду и вытряхнул на лед обессиленных рыбешек.
– Эк, привалило!
– блеснул он зубами, оборачиваясь к соседу.
– Теперь курам на целую неделю жратвы хватит.
"Чего он медлит? Почему не окажет помощь?" - с тревогой думала Серебрянка.
Терпеть стало больше невмочь. Собрав последние силы, задыхающаяся Серебрянка в отчаянии ударила хвостиком о лед, запрыгала к спасительной промоине...