Серебряное небо
Шрифт:
«А еще я ужасно хочу замшевые брюки и свитер с вышивкой!» — мысленно сказала Лесли; вздохнула и вслух произнесла совсем другое:
— А еще я хочу четыре пары шерстяных носков — две обычных — мне, и две больших, — кивнула на дверь, — Джедаю.
Праздничный обед превзошел все ожидания Лесли. Насчет пирогов и салата она угадала, а вот запеченной картошки не было — зато было пюре, самое вкусное, какое ей довелось пробовать, и крутые яйца со сметаной. И, разумеется, мясо — тонко нарезанные и натертые чесноком стейки.
Насчет сидра она тоже не ошиблась. Но, помимо кувшинов с сидром и кружек, на сей раз на столы были выставлены бутылки с багряно-красной ежевичной наливкой и толстостенные стеклянные рюмки, из которых эту наливку полагалось пить.
Вообще говоря, спиртного Лесли не любила. Если в каком-то поселении ей предлагали пропустить стаканчик, то она из вежливости не отказывалась, но по возможности алкоголя избегала; позволяла себе пару глотков только если была очень промокшей или замерзшей и хотела согреться. Но эта наливка была чем-то особенным. Ничего подобного Лесли никогда раньше не пробовала — даже крошечный ее глоток теплым комочком пробегал по пищеводу, оставляя за собой во рту ощущение терпкой сладости.
После мяса наступила очередь десерта. Две девочки обнесли всех нарезанным на куски пирогом с орехами и патокой; впереди шел мальчик лет шести и выкладывал на столы сушеные кукурузные листья — на них вместо тарелок полагалось класть пирог. Малыш выглядел столь серьезным от осознания важности своей миссии, что Лесли едва сумела не рассмеяться.
— Теперь я знаю, как питаются в раю, — сказала она, попробовав пирога и пригубив очередную (кажется, уже пятую по счету) рюмочку ежевичной наливки. Обернулась к сидевшей рядом Дженет: — Только Джедаю моему наливки не давайте, — хихикнула, — а то если он разбуянится, я его утихомиривать не берусь!
Перед ужином она сходила проверить, как поживает ее «тягловая сила», и убедилась, что он в полном порядке и не скучает: на коленях у него стояла миска с пирожками, которые он с аппетитом уплетал, рядом, на ступеньке, — кружка.
— Как раз о твоем Джедае я хотела с тобой поговорить, — ответила со смехом старейшина, но тут же посерьезнела. — Слушай, у него как — стоит?
— Что стоит?! — Лесли показалось, что она ослышалась.
Дженет ответила жестом столь недвусмысленным, что все сомнения отпали.
— А я откуда знаю?! — возмутилась Лесли.
— Так ты что, с ним не… — еще один жест, столь же откровенный — очевидно, хорошее воспитание заставляло Дженет избегать неприличных слов, но на телодвижения этот запрет не распространялся.
— Нет, конечно!
— Ну ты даешь! — покрутила головой Дженет, взглянула вроде бы даже с жалостью. — Такой здоровенный, мускулистый…
— Мне нужно, чтобы он за мной манатки таскал, — сердито перебила Лесли. — И только.
— Ну, раз так, это упрощает дело, — усмехнулась старейшина. — Видишь ли, меня девочки просили с тобой поговорить — ты нам его не одолжишь на вечерок? Ну, то есть… на ночь.
— Зачем? — спросила Лесли, в тот же миг догадалась сама и почувствовала себя дурой.
Дженет подтвердила ее догадку все тем же неприличным жестом, добавила еще и на словах:
— Некоторые из наших женщин детей хотят. Думаешь, откуда у нас детишки по поселку бегают? Не от святого же духа! А твой Джедай здоровый, непьющий… а травма головы — она, сама понимаешь, по наследству не передается.
— Но как… он же ничего не соображает! И ни на что не реагирует — я при нем и переодевалась, и мылась…
— Ничего, справимся, — ухмыльнулась Дженет. — Ну так что, ты согласна? А мы тебе за это еще две дюжины стрел дадим!
— Спасибо, у меня стрел теперь достаточно, — полумашинально ответила Лесли, лихорадочно ища повода отказать — душа к этой просьбе не лежала — и в то же время понимая, что, скорее всего, придется согласиться. В общем-то, ничего особенного у нее не просят — ну потрахается мужик, ему же в удовольствие. А хорошие отношения с Дженет тоже дорогого стоят…
— Ну, что-нибудь другое — что бы тебе хотелось? — нетерпеливо спросила старейшина.
Лесли про себя поморщилась: делать нечего, придется согласиться, вслух же сказала:
— Замшевые… нет, лучше кожаные штаны и свитер с вышивкой.
Дженет не усмотрела в этой просьбе ничего чрезмерного, спросила только:
— Какого цвета? — и тут же сама себя перебила: — Ладно, после ужина выберешь.
— Хорошо, — кивнула Лесли. — Только вы мне это… совсем уж его не заездите, а то как он потом рюкзак потащит?! — последнее удалось произнести даже со смешком.
Свитер она выбрала ярко-алый, с красивым широким воротником и белой вышивкой. Он был уже практически готов, оставалось лишь пришить рукава, штаны же поселковым мастерицам еще предстояло сшить — как в читанной Лесли в детстве сказке, всего за одну ночь.
Впрочем, заверила ее Дженет, с этим проблем не будет.
Похоже, у всех, кроме нее, в этот вечер было отличное настроение. Женщины смеялись, подшучивали друг над другом и над ней. Лесли понимала, что все уже знают, какой «товар» идет в обмен на штаны и свитер, и на душе, хотя она и улыбалась шуткам, было весьма погано.
Куда увели Джедая, она не знала — когда после обеда вышла из столовой, на крыльце его уже не было. Самой же ей Дженет на эту ночь предложила свою собственную постель, сказала, что найдет, где переночевать.
Предложение было щедрым — это Лесли поняла, едва зайдя в спальню. Кровать с металлической спинкой была накрыта толстым лоскутным одеялом, в изголовье лежала подушка в белоснежной наволочке. Поставив на стол спиртовой светильник, Лесли присела на постель и поерзала — мягко!
Когда же она последний раз спала под крышей, на настоящей кровати — вот на такой, с простыней, подушкой и одеялом? Ах да, в позапрошлом году, в этом же поселке…
Она разделась, задула светильник и залезла под одеяло — потом вылезла, сняла с ремня нож и сунула под подушку. Хотя никакая опасность ей, по идее, не грозила, но уж очень непривычно было спать раздетой. Непривычно и не по себе — может, поэтому заснуть никак не удавалось.