Серебряное пламя

Хауэлл Ханна

Однако его поспешность оказалась напрасной. Не успели они выехать со двора крепости, как из главной башни вышла леди Эдина. Гэмел постарался скрыть улыбку, когда она вручила им сверток с припасами, которые сочла нужным собрать в дорогу.

– Как я вижу, – сказала она, обращаясь к сыну, – ты решил отправиться на ярмарку вместе с Гэмелом.

– Да, мама. Надо же когда-нибудь начинать.

– Ладно, – проворчала она, направившись к мужу, стоявшему на крыльце. – Только позаботься, чтобы она была чистая и здоровая.

– Мама!

Гэмел

присоединился к дружному хохоту своих спутников, и вся компания выехала из крепости. Лигульф залился ярким румянцем, особенно заметным на его светлой коже. Его пламенеющие щеки начали бледнеть не раньше, чем Данкойл скрылся из виду.

– Как она догадалась? – спросил он у Гэмела, взъерошив свои светло-русые волосы.

– Ей уже приходилось наблюдать, как юнец превращается в мужчину. Вначале это происходило со мной, а потом – с двумя нашими братьями.

– Да уж, – рассмеялся Лигульф. – Но все равно она слишком умная.

Когда они добрались до небольшой долины, где Гэмел решил остановиться на ночлег, уже смеркалось. Путешествие было приятным и обошлось без происшествий, однако все изрядно устали, проехавшись по горным тропам. Гэмел был первым, кто поднялся на вершину лесистого холма и увидел, что место, где они собирались разбить лагерь, занято. Он помедлил, дожидаясь своих спутников и размышляя над тем, как поступить. До Данкенли оставалось еще пятнадцать миль, и у него не было ни малейшего желания продолжать рискованный путь в темноте.

Его взгляд задержался на девушке, которая готовила еду у костра, и двух мальчиках, резвившихся неподалеку. Несмотря на обыденность ее занятия, в каждом ее движении присутствовала чувственная грация, и Гэмел ощутил жгучее желание увидеть ее лицо.

Он уже собрался уступить этому порыву, когда на сцене появился всадник. Его конь, ворвавшись в лагерь, поднялся на дыбы и сбросил седока на землю. Думая лишь о том, чтобы помочь, Гэмел устремился вниз по склону холма. Его спутники после короткой заминки последовали за ним.

– Фартинг! – крикнула Шайн Катриона, бросившись к нему.

Охваченная страхом, она лишь смутно сознавала, что в лагерь прискакали и спешились четверо вооруженных мужчин. Все ее внимание было приковано к Фартингу. Опустившись на колени, она лихорадочно искала раны или увечья на его длинном худощавом теле. Поскольку ни один из вновь прибывших не вытащил оружия и не произнес ничего угрожающего, она продолжала игнорировать их присутствие.

– Фартинг, скажи что-нибудь, – попросила она встревоженно. – Что у тебя болит? Ответь же мне.

Фартинг икнул.

Шайн Катриона уставилась на его безвольное тело, а затем начала хихикать – то ли от облегчения, то ли от ощущения нелепости происходящего. По мере того как ухмылка на раскрасневшемся лице Фартинга становилась шире, ее смех становился громче. Краешком сознания она отметила, что к ее веселью присоединились незнакомцы, появившиеся в лагере.

– Ах ты, безобразник! – воскликнула она, поднявшись на ноги. – Клоун! Я думала, что ты умер.

– Пока

еще нет. – Фартинг попытался сесть, путаясь в своем черном плаще. – Просто немного загулял.

– Неужели? Ни за что бы не догадалась, – заявила Катриона, подбоченившись.

Фартинг попытался сфокусировать взгляд на четырех мужчинах, стоявших у нее за спиной.

– А это кто?

– Не знаю. – Шайн Катриона подняла с земли его шляпу и вручила одному из близнецов. – Но если бы они представляли для нас опасность, мы бы уже лежали замертво. – Она повернулась к незнакомцам: – Если вы хотели предложить помощь, то, как видите, она не потребовалась. – Она бросила хмурый взгляд на Фартинга. – Хотя, возможно, скоро понадобится. Я начинаю думать, что кое-кому не повредит хорошая порка.

Гэмел ощутил стеснение в груди, глядя в прелестные голубые глаза девушки.

– Мы действительно хотели помочь, – произнес он, не без труда разлепив губы. – Кроме того, собирались разбить здесь лагерь.

– Что ж, места хватит всем.

– Благодарю вас, мистрис. Позвольте представиться. Я сэр Гэмел, а это мой брат Лигульф, мой оруженосец Блейн и мой добрый друг сэр Лесли.

Шайн Катриона кивнула.

– Катриона, Белдейн, Бэрри и Фартинг Магнус, – сказала она, поочередно указав на братьев и Фартинга. – Если желаете, можете присоединиться к нашему ужину. Пока вы будете заниматься своими лошадьми, я приготовлю еду. – Она подхватила Фартинга под руку, чтобы помочь ему встать.

К тому времени, когда вся компания расселась вокруг костра, Гэмел сумел овладеть собой. Однако его взгляд не отрывался от девушки. У нее были самые красивые голубые глаза из всех, что ему приходилось когда-либо видеть. При звуках девичьего голоса его мысли устремлялись в спальню, а каждое движение отзывалось болью в чреслах. Он уже желал ее так сильно и страстно, как ни одну женщину на свете, и невольно задавался вопросом: не ее ли он искал так долго и усердно.

Мысль, что она принадлежит другому мужчине, причинила ему боль. Но девушка и Фартинг, чье имя она так естественно связала со своим, оказали им гостеприимство, и домогаться ее внимания было бы оскорблением, на которое Гэмел никогда бы не пошел. Ему ничего не оставалось, как сидеть у костра, наблюдая за ней и гадая, какого цвета у нее волосы, спрятанные под головным убором.

Лишь один раз он взглянул на Фартинга Магнуса. Хоть и пьяный, тот пристально наблюдал за ним. Судя по выражению его черных глаз, он догадывался о чувствах Гэмела и воспринимал их как угрозу.

– Я не просто так напился, у меня был повод кое-что отпраздновать, – заявил Фартинг, старательно выговаривая слова.

– Отпраздновать? Что именно?

– Ну, разные вещи, сейчас не вспомнишь.

Катриона рассмеялась:

– Ты же знаешь, что слаб на выпивку.

– Что верно, то верно. – Фартинг прошелся пятерней по своим густым волосам иссиня-черного цвета. – Но я не мог допустить, чтобы мои собутыльники узнали об этом.