Серебряное пламя
Шрифт:
– Что случилось? Когда? Где? – требовательно спросил Гэмел.
– Его сбросила лошадь неподалеку от Грейбурна, заброшенной башни у ручья. Мы сопровождали Робертсонов до Дорчебейна.
При упоминании Дорчебейна Гэмел ощутил болезненный укол, но быстро понял, что сейчас главное – помочь попавшему в беду брату.
– Он серьезно пострадал?
– Трудно сказать, сэр, но у него болит нога. Он не решается садиться в седло, пока не будет уверен, что она не сломана. Робертсоны оставили для его охраны пару своих стражников и продолжили путь. А я поскакал назад за помощью.
Гэмел кивнул:
– Молодец!
Мальчик ускакал, а Гэмел повернулся к Фартингу.
– Я даже не спросил, составишь ли ты мне компанию?
– Конечно, я поеду с тобой. Все равно мне нечем заняться.
Фартинг пустил коня в галоп, и Гэмел последовал за ним. Они направлялись в сторону Дорчебейна, и он не мог не вспомнить, как скакал по этой дороге в прошлый раз. Вместе с воспоминаниями нахлынула боль. Гэмел выругался, проклиная судьбу и досадуя на Шайн. В тот миг, когда его кинжал вонзился в Арабел Броуди, он лишился всякого шанса остаться с Шайн и обрести счастье. Он знал, что должен смириться с этим фактом. Либо он победит свою боль, либо она уничтожит его. Пришло время объявить о расторжении брака, решил он. Как только уладится дело с Лигульфом, он отправится в Дорчебейн и поговорит с Шайн.
К тому времени, когда они добрались до цели, наступил вечер. Возле башни их встретили двое мужчин, которые приняли их лошадей, когда они спешились. Гэмел тревожно хмурился, не зная, чего ему ждать.
– Где лошадь Лигульфа? – спросил он у одного из стражников.
– Пасется у ручья, а парень в здании.
Гэмел покачал головой и направился к башне. Перешагнув порог, он остановился и огляделся. Для места, пустовавшего годами, помещение выглядело на удивление чистым и благоустроенным. Он проследовал внутрь, глядя на помост, образующий второй этаж. Там стояла большая кровать. Лигульфа нигде не было.
Выругавшись, Гэмел повернулся к Фартингу, который стоял в дверях.
– Сдается мне, что кто-то затеял с нами игру.
– Неужели?
– Можешь мне поверить, – отозвался Гэмел, шагнув к Фартингу. – Не ты ли все это придумал? Похоже, приключение доставило тебе удовольствие.
Фартинг усмехнулся, глядя на Лигульфа, который подошел к нему.
– Пожалуй. Давай во всем разберемся чуть позже. Парень, что наблюдает за дорогой, подал сигнал, что на горизонте появился Мартин. Не хватает еще, чтобы Шайн застала нас здесь.
– Приехали, леди Шайн, просыпайтесь, – сказал Мартин.
Шайн удивленно открыла глаза – неужели ей удалось заснуть? Схватив корзинку с припасами, она воспользовалась помощью Мартина, чтобы спрыгнуть на землю. На мгновение у нее возникло странное чувство, будто что-то не так, но она подавила его, не видя причин для подозрений.
– Марго внутри? – спросила она, указав на башню.
– Да. Идите к ней. Я займусь лошадьми.
Шайн двинулась к башне, кивнув двум стражником, которые прошли мимо нее, направляясь к Мартину. Войдя внутрь двухэтажного сооружения, она нахмурилась. Оно казалось вполне обитаемым. Не обнаружив никаких признаков Марго, она повернулась, чтобы выйти наружу и поговорить
– Фартинг! – Поставив корзинку на пол, она бросилась к двери и принялась колотить в нее кулаками. – Фартинг! Открой сейчас же эту чертову дверь и выпусти меня отсюда. Что ты затеял?
Единственным ответом, которого она дождалась, был негромкий смех. Шайн выругалась и огляделась по сторонам, заметив на втором этаже узкую амбразуру, предназначенную для лучников. Полная решимости заставить Фартинга объяснить, что происходит, она вскарабкалась по лестнице и бросилась к амбразуре. То, что она увидела, привело ее в еще большее изумление. Фартинг, Мартин, Лигульф и вполне здоровая Марго стояли вместе и смеялись.
– Фартинг, ты бессовестная свинья! Выпусти меня отсюда!
Она снова выругалась, когда вся компания, помахав ей, с довольным видом двинулась прочь. Шайн открыла рот, собираясь добавить еще несколько красочных ругательств, когда услышала за спиной стон. Твердо сказав себе, что друзья никогда бы не оставили ее в опасности, она медленно повернулась. Шайн не сразу осознала, что смотрит на обнаженного до пояса Гэмела, который пытался сесть на постели. С его разбитой губы стекала струйка крови.
– Мне сказали, что Лигульф ранен, и привели сюда, – проворчал он, осторожно ощупывая свою челюсть. – А я так спешил, что в темноте ударился о косяк двери.
С тревожно забившимся сердцем Шайн поспешила к постели. Тот факт, что Гэмел никак не отреагировал на ее присутствие, утвердил ее в мысли, что он серьезно пострадал. На столике рядом с кроватью она увидела чистую воду и полотенце. Смочив его, она отстранила руку Гэмела и осторожно промокнула влажной тканью его губы и подбородок.
Как Шайн ни пыталась сосредоточиться на своем занятии, ее мысли разбегались. Прошло так много времени, с тех пор как она касалась его. Это было какое-то новое, почти мучительное ощущение.
Осознав вдруг, что она уделяет слишком много внимания такой незначительной ранке, Шайн попыталась убрать руку, но Гэмел схватил ее за запястье. Ее глаза расширились, когда она встретила его потемневший взгляд.
Судя по всему, его меньше всего заботил тот факт, что их обманом заманили в башню. Он думал о том же, о чем и она: о жарких поцелуях и нежных объятиях. Когда Гэмел притянул ее к себе, Шайн была не в силах сопротивляться.
– Нет, – прошептала она, однако даже не попыталась остановить его, когда он обхватил ее за талию и уложил на постель, – мы не должны этого делать.
– Мы женаты. – Гэмел осыпал поцелуями ее шею и начал распускать шнуровку на ее платье. – Сама церковь благословила нас на это.
Шайн сомневалась, что церковь благословила бы то, что она чувствовала по отношению к Гэмелу. Она пыталась найти слова, чтобы напомнить ему обо всем, что может развести их в разные стороны, о своей сомнительной наследственности, но его поцелуи и ласки лишили ее способности мыслить. К тому времени, когда он отстранился от нее, Шайн оставалась в одной сорочке и не могла вспомнить, почему так яростно возражала против их близости.