Серебряные ели
Шрифт:
– Куда ты меня везешь?!
– рыдала я.
– В Москву, - он прикурил сигарету и выдохнул злой столб дыма.
– Не-е-ет!
– завопила я.
– Отвези в восьмой дом! Отвези, а то сейчас из машины выброшусь!
– Идиотка! Идиотка ненормальная! Сиди спокойно! Отвезу я тебя в твой дом, будь все проклято!
Я немного успокоилась, прикурила сигарету и попыталась соображать. Не получалось.
– Игорь, у тебя выпить ничего нет?
– Есть!
– рявкнул он.
– Я к тебе без бутылки приезжать боюсь! Последних мозгов
– А где она?
– Посмотри на сидении, в пакете, - уже спокойнее сказал он, подъезжая к моей даче.
Я вытащила из пакета бутылку вина и небольшую плоскую коньяка. Вино засунула обратно, открыла коньяк и сделала пару добрых глотков. Сразу же перестало трясти и в голове прояснилось. Игорь остановил машину у калитки и вышел, громко хлопнув дверью. Я тоже засобиралась, было, но Игорь остановил меня своим рычанием:
– Куда! Босиком!
Он взял меня на руки, отнес в дом и усадил с ногами на топчан.
– Сиди, чудовище, не двигайся!
Пока он ходил за вещами и пакетом, я напряженно размышляла. Разумеется, ни в какую Москву ехать я и не думала, мне надо было каким-то образом отделаться от Игоря и вернуться к близнецам. Я должна была помочь Яну... я сама не знала как, но должна была.
Вернулся Игорь. Он бросил на топчан мои шмотки, пакет и закурил.
– Замечательный у тебя отдых получается, - сказал он, присаживаясь на подоконник.
– Ты так хорошо отдохнула, что здорово смахиваешь на душевнобольную.
Я извлекла из пакета коньяк, глотнула и напустила на себя спокойный и благостный вид, решив, что объяснять ему что-либо, не имеет никакого смысла.
– Простудилась, - печально вздохнула я, - брежу.
– Я так и понял, что бредишь, - кивнул Игорь, - собирайся, поехали.
– Сейчас, - послушно кивнула я.
– Выйди, я переоденусь.
– Я на крыльце, - мрачно сказал он и закурил, - если полезешь через окно, все равно увижу!
Нет, все-таки нельзя позволять друзьям так хорошо меня изучать, нельзя. Игорь вышел. Я стянула с себя рубашку и быстро оделась. Меня здорово лихорадило, но не обращая на это внимания, я металась по дому и пыталась что-нибудь придумать. Внезапно на крыльце послышались голоса, и я бросилась к ним. Митра и Теуш разговаривали с Игорем. Увидев меня, они замолчали. Лица обоих братьев сильно осунулись за это время, а глаза погасли.
– Яну совсем плохо, - сказал Митра.
– Он тебя зовет.
– Все время, - добавил Теуш.
– Отец за тобой послал.
– Сейчас!
– я метнулась в комнату.
– Так, - сказал Игорь, - зайдите-ка в дом, ребята.
Ребята зашли. Я тем временем ползала по полу, в надежде достать залетевшую под кровать туфлю.
– Пока Лера собирается, - спокойно сказал он, - объясните, почему ваш отец не хочет отвезти Яна в больницу? Он придерживается какой-то определенной религии? Он знает, что если парень умрет из-за этого, его будут судить?
Оба брата хмуро молчали. Я выковорила, наконец-то
– Игорь!
– завопила я нечеловеческим голосом.
– Она у меня и так на ладан дышит!
– Ой, извини, - он наклонился, чтобы поднять машинку, - прости, пожалуйста, если с ней что-то случилось, я сам отвезу в мастерскую...
– Откуда это у тебя?!
– одновременно раздались изумленные голоса братьев.
– Что?
– не поняла я.
– Это!
– они оба показали на тумбочку. В полнейшем недоумении я посмотрела в указанном направлении. На тумбочке валялся давно забытый мною медальон на шнурке.
– В каминной трубе нашла, - растерялась я.
– А что?
– Как он здесь оказался?
– Митра осторожно взял медальон, его руки немного подрагивали.
– Он пропал лет десять тому назад!
– Это наш родовой символ Белых Оборотней!
– выпалил Теуш.
– Беги за отцом, быстро!
– Бегу!
Теуш умчался, а Митра подошел к окну и посмотрел медальон на свет.
– Да, это он, без сомнений, - Митра держал в руках тусклую пластинку, как самую великую драгоценность на свете.
– Ты понимаешь, - он поднял на меня глаза, - теперь Ян спасен! Спасен!
– Да?
– по-дурацки улыбнулась я. На крыльце раздались торопливые шаги и в комнату вбежали Теуш с Владом.
– Где?
– выдохнул Влад, и Митра молча протянул ему медальон.
– Это же он, папа?
– переводя дух спросил Теуш.
– Он. Нашелся наконец-то.
– Медальон чуть подрагивал в больших руках Влада.
– Как же он здесь... кто же его... Потом, потом разберемся! Скорее.
Все бросились на выход. Забыв про машину, мы понеслись через весь поселок. В ушах у меня свистел ветер, а в душе звенела лихорадочная радость.
Ворвавшись в дом, мы поднялись на второй этаж и, замедлив шаг, тихонько вошли в комнату Яна. Он лежал в какой-то неестественной позе, свесив голову с кровати.
– Все хорошо, сынок, все хорошо, - повторял Влад, осторожно укладывая его поудобнее.
– Сейчас все будет хорошо.
Митра приподнял голову Яна, а Влад надел ему на шею медальон. Потом Влад вышел и быстро вернулся с небольшим глиняным горшочком, наполненным какой-то прозрачной зеленой жидкостью. Теуш подал отцу разорванную на куски чистую марлю и, смачивая лоскутья жидкостью, Влад принялся легонько протирать раны Яна. Попав на тело, жидкость вдруг зашипела. Игорь хотел что-то сказать, не сумел. Приговаривая на непонятном языке, Влад быстро прошелся по всем окровавленным полосам, затем капнул жидкостью на медальон. Ни с того ни с сего, все зеленые следы вспыхнули и загорелись бледным зеленоватым пламенем, похожим на пламя горящего спирта. Игорь опять хотел что-то сказать, но Митра предостерегающе покачал головой.