Серебряный адмирал
Шрифт:
— Со мной уже свершилось, но вы мужайтесь!
Спустя минуту Мартин Тромп был уже мертв. Тело командующего накрыли простыней и снесли в его каюту. Капитан флагманского корабля немедленно созвал сигналом к себе на борт всех флагманов. Рюйтер прибыл первым Войдя в каюту и увидев распростертое на полу тело своего начальника, он опустился на колени, поцеловал покойника и сказал слова, ставшие впоследствии широко известными:
— Если бы Богу было угодно, то пусть бы он призвал меня вместо него! Тромп был полезнее для республики, чем любой из нас!
— Господь сам знает, когда и кого призвать к себе! — положил ему руку на плечо прибывший Витт. — Нам лишь остается делать свое дело и ждать своего жребия!
Посоветовавшись, флагманы решили до конца сражения скрыть факт смерти своего предводителя, дабы не радовать врагов и не смущать своих. Над кораблем Тромпа остался развеваться его флаг. В командование флотом, по общему согласию, вступил самый старший по возрасту — вице-адмирал Эвертсон. После этого адмиралы разъехались по своим кораблям и сражение, несколько было поутихшее, возобновилось с новой силой.
Биограф Рюйтера пишет: «Мщение за смерть их генерала возбудило голландцев до такой степени, что они творили чудеса храбрости. Рюйтер, сидевший на „Аньи“ 44-пушечном, со ста пятьюдесятью человеками экипажа, бросался в самые опаснейшие места и производил столь смертоносный огонь, что неприятели расступаясь, дали ему путь. На одного его устремляли почти весь огонь. Вскоре он лишился большей части людей. Бизань- и грот-мачты у него были сбиты и почти все снаряды расстреляны. Наконец, будучи не в состоянии больше сражаться, он отбуксировался к Маасу. Тем временем капитаны, бежавшие в прошлый раз, снова развернули форштевни своих кораблей и помчались на всех парусах домой, бросая остальных на произвол судьбы».
— Если бы этих трусов повесили в прошлый раз, то теперь бы все дрались до конца! — кричал Рюйтеру в рупор разъяренный де Витт.
Бегство капитанов обошлось голландцам недешево. Англичане немедленно усилили натиск, сумев захватить и сжечь более десятка кораблей. Самым же обидным было то, что они отбили захваченные в прошлом бою «Гарленд» и «Бонавентур».
Из хроники войны: «Тромп хотел воспользоваться отсутствием английского флота — как только оно стало ему известно — чтобы соединиться с де Виттом, стоявшим с 30 судами у Гельдера. Что-нибудь необходимо было предпринять, так как вся морская торговля Голландии сильно пострадала; постоянные нападения на побережье волновали страну, приходилось повсеместно держать в готовности войска на случай попыток высадки. 6 августа Тромп с 82 судами и 5 брандерами вышел из Шельды и направился вдоль берега к северо-западу, в Тексель. Однако же прежде, чем Тромп успел до него дойти, он 8 августа утром увидел у себя на ветре, при WNW, в 20 милях южнее Текселя, английский флот. Так как Тромп не мог с ним равняться силами, он повернул и пошел к югу, преследуемый Монком, пославшим в погоню свои быстроходные фрегаты. Им удалось в 5 часов настичь одно из наиболее тихоходных голландских судов. Чтобы спасти этот корабль, Тромп убавил паруса и построил свой флот, как 1 марта, полумесяцем, выпуклой стороной к неприятелю. С подоспевшим с 30 судами Монком, против желания Тромпа, в 7 часов вечера завязался ожесточенный бой. Попытки англичан прорваться не удались; голландцы не потеряли ни одного корабля; флагманские корабли Рюйтера и Эвертсона оказались сильно поврежденными. Бой прекратился лишь с наступлением темноты.
Де Витт, услышавший в Текселе стрельбу, решил немедленно выйти в море. Ночь была темная, шел дождь, свежий W дул прямо на Тексель; бочки, обозначавшие фарватер, были из-за близости неприятеля сняты. Несмотря на отказ лоцманов, де Витт настоял на выходе в море. Суда спешно готовились к съемке с якоря, фарватер обозначили шлюпками с факелами; ночью де Витт с 24 кораблями начал вылавировывать в море. Тем временем ветер WNW усилился, погода была так туманна и дождлива, что не было опасности быть замеченным Витт взял курс по предполагаемому направлению Тромпа, и ему удалось 9 августа, в 5 часов, в виду английского флота с ним соединиться. В этот день дело не дошло до боя, сильный NW был обоим флотам, ввиду близости подветренного берега, слишком опасен. Ночью погода исправилась, и 10 августа рано утром при слабом SW оба флота сблизились. Бой начался в 6:30 утра у голландского берега перед Тер-Гейденом, между устьем реки Маас и Гаагой.
Оба флота шли, по-видимому, в кильватерных колоннах. Сведения об этом интересном, проведенном в сравнительно боевом порядке сражении также недостаточны и часто противоречивы. Однако вскоре, по крайней мере, частично, строй нарушился, и началась всеобщая свалка. Как и прежде, нападение велось, главным образом, на флагманские корабли. Один английский корабль в самом начале боя сцепился на абордаж с шедшим головным флагманским кораблем Тромпа; адмирал, руководивший с полуюта сражением и успевший выиграть наветренное положение, был смертельно ранен мушкетной пулей с неприятельского марса; он пал, как Нельсон, — но не победителем. Флаг-капитан не спустил флага Тромпа, чтобы скрыть от флота смерть вождя.
По голландским данным, флоты трижды проходили контргалсами; по многим другим источникам, суда несколько раз прорывали неприятельский строй, как во времена гребного флота. До часу дня бой велся с величайшим ожесточением; голландские брандеры, пользуясь своим наветренным положением, имели неоднократно случай действовать успешно; два английских адмирала погибли на своих судах, охваченных пожаром. Оба противника терпели значительный урон; три английских корабля, столкнувшихся вместе, были уничтожены одним брандером, другие потоплены артиллерийским огнем, один фрегат взорвался, многие корабли получили значительные повреждения. Но все-таки большие потери оказались на стороне голландцев: несколько кораблей были потоплены, другие сожжены, корабли Рюйтера и Эвертсона выведены из строя — их пришлось буксировать в Гере, к устьям реки Маас. Вдруг, в самый жаркий момент боя 24 голландских корабля оставили поле сражения и под всеми парусами, обстреливаемые огнем своих же судов, ушли восвояси. Это привело голландцев в замешательство и окончательно лишило их бодрости. После того, как англичане завладели наветренным положением, де Витту около 8 часов вечера пришлось начать отступление к удаленному на 65 миль Текселю, так как путь на Гере и Маас уже был отрезан. Он сам и Флорисцон, единственные оставшиеся адмиралы, пошли с дюжиной годных к бою судов в арьергарде и успешно отражали дальнейшие нападения неприятеля. Преследование, при ярком лунном свете, велось недолго, всего до полуночи — англичане тоже сильно пострадали. Де Витт с остатками флота через 24 часа добрался до Текселя, преследуемый по пятам лишь единичными английскими разведчиками. Монк вернулся в Ярмут».
В четыре часа после полудня оба флота, утомленные и разбитые, разошлись. Голландцы вошли в Тексель. Англичане в этом сражении лишились восьми кораблей, из которых два были потоплены, один взорван, а пять сожжены. Число умерших составляло четыреста человек, между которыми было восемь капитанов, раненых считалось за семь сотен, и почти все корабли не в состоянии были служить. Голландцы потеряли около десяти кораблей, тысяча двести человек убитых и раненых и семьсот человек пленными. Итоги Тексельского (или Шевенингенского) боя англичане до сегодняшнего дня считают своей несомненной победой, голландцы, в свою очередь, своего поражения не признали. Думается, истина кроется где-то посередине. Самой большой утратой для голландцев стала, конечно же, гибель их многоопытного командующего.
Смерть лейтенант-адмирала Тромпа произвела уныние во всей Голландии. Тело его привезено в Дельфт, где Генеральные штаты приказали воздвигнуть ему памятник.
Рюйтер тем временем кое-как отбуксировал свою вконец избитую «Анью» к Маасу. Едва же он съехал на берег, чтобы дать распоряжения относительно починки корабля, как немедленно был разыскан посланцами Эвертца.
— Их высокочестие вице-адмирал предлагает вам, не теряя времени, отправиться к флоту и идти с ним к берегам Норвегии, где скопилось большое количество купеческих судов, которые надо срочно отконвоировать домой! — объявили ему приказ нового командующего.
— Надо — значит надо! — вздохнул Рюйтер. — Я выхожу в море немедленно, вот только напишу письмо домашним, что жив и здоров!
Вечером того же дня Рюйтер на яхте уже вовсю спешил к державшемуся в море флоту, чтобы вступить в его команду. Едва же он прибыл к флоту, как его ждало новое неожиданное известие. Генеральные штаты, признавая заслуги Рюйтера, пожаловали его вице-адмиралом Голландии, назначив при этом состоять под самой могущественной Амстердамской коллегией, подчеркивая тем самым приоритет Рюйтера перед всеми прочими вице-адмиралами. Однако Рюйтера, к всеобщему удивлению, эта новость никак не обрадовала. Скорее наоборот, Рюйтер был раздосадован ею до такой степени, что во всеуслышание заявил, что не желает принимать на себя это высокое звание: