Серебряный каньон
Шрифт:
Он сделал неуверенный шаг назад, револьверы выпали из рук. Боди все хотел что-то сказать, но слова не слетали у него с губ. Потом колени его подогнулись, и он рухнул на землю.
Стоя над его
— Я уеду… Только дайте мне шанс…
Он вскочил в седло, но, прежде чем тронуть коня, снова оглянулся на Боди. Он рассматривал лежавший в пыли труп, словно пробуждаясь ото сна.
— Не так уж он был силен?
— Никто не бывает так силен, — ответил я, — особенно с пулей в животе.
Рыжий уехал, а я остался посреди раскинувшейся в послеполуденном зное пустыне, один на один с трупом Боди Миллера, лежавшим у моих ног.
Я не мог оставить тело здесь; да и увидеть его, когда я поеду обратно, мне вовсе не хотелось. Поблизости от дороги был небольшой овражек, который вода размыла прежде, чем пробить себе другой путь. Я скатил туда тело, а потом обрушил нависающий берег, навалил сверху несколько камней.
Сидя в тени можжевелового куста, я соорудил крест и, подобрав обломок старой доски от фургона, давно валявшийся у дороги, вырезал на нем надпись:
ОН СВОЕ ОТЫГРАЛ
1881
Не слишком много осталось от человека, да только и Боди назвать человеком было трудно.
Может, этот рыжий и примется рассказывать обо всем, чему стал свидетелем — когда-нибудь где-нибудь у какого-нибудь лагерного костра. И рано или поздно начнут выплывать подробности этой истории. Но мне больше не хотелось зарабатывать репутацию ганфайтера; уже имевшейся было больше чем достаточно.
Плечо жгло, но рана была поверхностной; позаботиться о ней по приезде на ранчо совсем не сложно. Да и вообще пора было двигаться.
Далеко впереди иззубренные вершины гор, по которым не ступала еще нога человека, одиноко застыли в вечернем небе; заходившее за моей спиной солнце золотило их лучами. День близился к концу, и в наступившей вечерней прохладе я понемногу приближался к собственному ранчо.
Я ехал домой.
А завтра наступит день моей свадьбы.