Серебряный ублюдок
Шрифт:
Бекка
Мы добираемся до Санта-Валерии около трех часов дня. Пак большую часть дня молчал, его настроение было до жути мрачным. Это было понятно — я никогда раньше не планировала убийство, но, наверное, это не было чем-то легким, если учесть все обстоятельства.
В Айдахо все казалось таким простым: мы приезжаем сюда, находим Тини и убиваем его. Теперь, когда мы здесь, всевозможные логичные вопросы постоянно отдаются болью у меня в голове.
— Как
Насколько я помню, пять лет назад этого здания здесь не было. Лишь одной перемены хватает, чтобы сбить меня с толку, и я понимаю, как много я не знала о своем родном городе, маме или Тини.
— Пока не знаю, — отвечает он, потянувшись за бумажником.
В моей сумочке всё ещё лежат жалкие четырнадцать баксов и мелочь. Я пыталась отдать их Паку на расходы, но он не взял.
— Я пойду осмотрюсь сегодня днём, как только ты устроишься в отеле. После этого мы что-нибудь придумаем.
Он выходит из грузовика и идет к станции, чтобы оплатить бензин, так как мы используем только наличные. На самом деле Пак был невероятно осторожен в том, чтобы не оставить никаких следов по дороге, вплоть до конфискации моего мобильного телефона и выдачи мне одноразового телефона, в котором был только один номер — его одноразового мобильника, который он сейчас носит с собой. Утром, когда мы вышли из Оружейной, он даже вручил мне фальшивые водительские права.
Он также поменял номера на своем автомобиле, и когда я спросила его об этом, он лишь молча посмотрел на меня.
Решив, что хочу в туалет, я открываю дверь и выхожу. Но увидев вторую колонку, у меня перехватывает дыхание.
Нет, нет, нет.
Вот же дерьмо.
Должно быть, я схожу с ума, потому что там стоит моя мать, заправляя побитый Камаро.
Нет, ни за что. Этого не может быть, не так ли?
Я иду к ней, задаваясь вопросом, было ли это сном? Мне снились пару раз такие сны, похожие на реальность, в которых Реджина говорила мне, что все это не правда. Что мама в порядке, и она бросила Тини, и мы заживем вместе долго и счастливо.
Потом я просыпалась, и мне было так больно, будто я снова потеряла её.
— Мама? — спрашиваю я нерешительно.
Женщина, замерев, медленно поворачивается ко мне. Её глаза расширяются от шока, будто в фильме ужасов.
— Мама, это действительно ты?
Она качает головой, широко раскрыв глаза. Я протягиваю к ней руку, и она начинает дрожать.
— Бекка… — шепчет она. — Я имею в виду, я… не думала… Мне очень жаль, детка. Я не хотела тебя обидеть.
Меня захлестывает понимание. Это не чудо. Она знает обо всем — всё её тело излучает вину. Святое. Дерьмо.
— Так все дело в деньгах? — спрашиваю я, чувствуя, как что-то разбивается глубоко в моей душе. — Это просто очередная ложь?
В конце мой голос срывается до крика. Слёзы начинают катиться по её лицу, и она делает шаг ко мне. Я вздрагиваю, осознав, что на грани обморока.
— Мне очень жаль, — говорит мама, её глаза виновато бегают. Мы как на сцене, вокруг нас толпится народ. Печально. — Я должна ехать.
Ошеломленная, я наблюдаю за тем, как она выдергивает пистолет из своего бака. Затем, забравшись в свою машину, дает по газам под визг шин, и уезжает с оторванной крышкой бензобака. Она отрывается от шланга, летит и переворачивается, покатившись через тротуар и останавливаясь в шести дюймах от моих ног.
Что, чёрт возьми, только что произошло?
— Бекка, ты в порядке?
Я оглядываюсь и вижу, как Пак смотрит на меня в замешательстве.
Нет, я не в порядке. Слёзы начинают капать по моим щекам, и я плачу в его объятиях.
— Детка, ты должна сказать мне, что случилось, — просит он через несколько секунд.
Все его тело напряжено и готово к бою. Дерьмо. Мне нужно взять себя в руки.
— Это была моя мама, — говорю я, заставляя себя прекратить рыдание. — Она жива.
Пак успокаивается.
— Что?
— Я вышла из грузовика, чтобы сходить в туалет. Потом посмотрела туда и увидела маму.
Выражение его лица меняется на шок со смесью… жалости?
— Детка, это не редкость, когда кому-то кажется, что он видит умершего человека.
— Нет, это была она, Пак, — говорю я, стараясь вложить все свои силы в голос. — Я говорила с ней. Она назвала меня по имени, сказала, что сожалеет. Потом села в машину и уехала. Вот её долбанная бензоколонка.
— Какого чёрта?
— Все это ложь, — объясняю я, ощущая себя самым глупым человеком на земле. — Она звонила, просила выслать ей деньги. Я продолжала говорить ей «нет», так что, похоже, она подняла ставки.
— Долбаная стерва, — рычит он.
Он отпускает меня, повернувшись к своему грузовику в беспомощном гневе. На минуту я думаю, что он может ударить по нему. Затем... как по щелчку... он берет себя в руки.
— Залезай.
— Пак...
— Забирайся. В. Грузовик. — гнев искажает его лицо, вместе с той ужасной тьмой, которую я видела от него несколько раз.
Вот бл*дь. Это плохо. Очень плохо.
Стоп. Мама жива. Это же хорошо. Я ведь не хочу ее смерти, правда?
Смешанные и запутанные эмоции пробиваются сквозь меня, когда я сажусь на своё место. Я смутно осознаю, что Пак снаружи, заправляет машину бензином. Мои мысли мчатся слишком быстро, чтобы уловить каждую, в попытках понять, что случилось.