Сережа

Виталий Слюсарь(Вистар)

СЕРЕЖА

Памяти Роджера Желязны посвящается

Сережина семья переехала в наш дом где-то в начале весны. Они поселились в соседней квартире, прежние обитатели которой укатили в прошлом году на "историческую родину", в Израиль.

Семья новых соседей состояла из четырех человек. Отец коренастый сорокалетний мужик, постоянно небритый и неопрятно одетый, с лицом, как говорится, не изуродованным интеллектом. Мать, невзрачная худощавая женщина, вся какая-то блеклая, как старая выцветшая фотография. Двое детей: старшая нескладная девица семнадцати лет, крашеная в "марсианский"

Мое знакомство с главой этого семейства произошло несколькими днями позже. Мы случайно встретились в лифте.

– Здорово, сосед!
– сказал он, когда лифт начал подъем к нам на восьмой этаж. От него разило перегаром.
– Слышал я, ты вроде как писатель?

Я пожал плечами.

– Вообще-то я журналист. Но у меня действительно недавно вышла книга...

– И что же ты за книжки пишешь?
– поинтересовался он, окончательно переходя на "ты". В его хриплом голосе прозвучала насмешливая нотка: мол, мы по восемь часов в день пашем, а ты, значит, интеллигент паршивый, книжечки пописываешь... Детективы или стихи?

– Научную фантастику.

Тут этот нетрезвый пролетарий, вряд ли одолевший за свою жизнь хотя бы дюжину книг, криво ухмыльнулся. Странное дело, почему-то все, кому бы я ни говорил, в каком жанре работаю, сразу начинают вот так же снисходительно усмехаться: "А-а, фантастика... Летающие тарелочки, зеленые человечки..."

Лифт остановился. Мы вышли на площадку.

– Мой пацан тоже книжки любит, - сообщил сосед, стараясь попасть ключом в замочную скважину, что удалось ему только с третьей попытки.
– В библиотеку ходит. Другие во дворе, понимаешь, мяч гоняют, а он сделает уроки - и в книжку уткнется. Даже телик не смотрит. Мне, говорит, неинтересно.

Сережа и в самом деле выделялся среди остальных членов своей семьи. Это был тихий, немного робкий мальчик. За линзами очков прятались умные, чуть рассеянные, как у всех близоруких людей, глаза. Учился Сережа хорошо, что было весьма примечательно, учитывая, в какой обстановке он рос. Отец частенько выпивал, вернее, редко когда приходил домой трезвым, старшая сестра была попросту глупа как пробка, кое-как влачилась в ПТУ, думая лишь о тряпках и гулянках, а мать... ну что может поделать мать, забитая невзгодами жизни необразованная женщина?

Пришло лето. Наступил жаркий пыльный июль. Весь город, залитый солнечным зноем, казался призрачным и почти нереальным, окутанный маревом дрожащего над раскаленным бетоном и асфальтом горячего воздуха... Возвращаясь однажды из редакции, я увидел возле нашего подъезда Сережу. Расположившись в жиденькой тени чахлого тополя, он возился со своим велосипедом.

За время, прошедшее после переезда, Сережа не успел завести новых друзей. К тому же большинство ребятишек из нашего двора разъехались на летние каникулы к бабушкам-дедушкам. Сережа остался на лето в городе.

– Здравствуйте, - вежливо сказал он, взглянув на меня через плечо.

– Здравствуй.
– Я подошел к нему и присел на корточки. Что случилось с твоим железным конем?

– Да вот, цепь соскочила...
– Щурясь от солнца, мальчик потер щеку тыльной стороной ладони, чтобы не выпачкаться.

Мало-помалу завязался разговор. Мы говорили о школе, о любимых и нелюбимых предметах - о чем еще взрослые могут говорить с детьми? Выяснилось, что Сережа больше всего любит математику и терпеть не может географию. Неожиданно он спросил:

– Валерий Андреевич, это правда, что вы пишете фантастику?

– Правда, - согласился я.
– Тебе нравится фантастика?

– Угу... я хотел попросить... если, конечно, можно... вы дадите мне что-нибудь почитать?

– Разумеется. У меня неплохая библиотека. Знаешь, приходи ко мне завтра. Выберем что-нибудь интересное...

На следующее утро Сережа пришел.

– Можно?
– сказал он, когда я открыл дверь.

– О чем речь? Проходи.

Он вошел и с нескрываемым восторгом и любопытством окинул взглядом комнату, где на полках ровными рядами были расставлены книги, рабочий стол с пишущей машинкой и довольно-таки беспорядочно разложенными рукописями и стопками бумаги. Я, помнится, подумал, что такое количество книг самой разной тематики, от классики до современной беллетристики, должно было показаться настоящим сокровищем для парнишки из семьи, где из-за пьянства отца порой не хватало денег на хлеб, не то что на книги.

Для начала я выбрал Сереже что-то попроще, для его возраста: "Затерянный мир" незабвенного сэра Артура Конан Дойля и "Сто лет тому вперед" Кира Булычева. Эти книги он прочел менее чем за неделю. Более восприимчивого читателя я никогда не встречал. Сережа буквально глотал книги. При этом высказывал по поводу прочитанного иногда такие глубокие суждения, какие и не ждешь услышать от двенадцатилетнего подростка... Так он прочел "Ариэль" Александра Беляева, сборник рассказов Рэя Брэдбери и повесть братьев Стругацких "Малыш", осилил даже знаменитую трилогию Толкина о Средиземье. Постепенно очередь дошла и до Роджера Желязны.

Признаться, я сомневался, не рановато ли ему читать "Хроники Амбера". Однако Сережу, как оказалось, в этом сериале больше поразила не запутанная интрига, полная тайн и дворцовых заговоров, а сама структура созданного автором мира.

– Валерий Андреевич, как вы думаете, мир действительно устроен так, как его описал Желязны?
– спросил он, когда пришел за вторым томом, прочитав первые два романа "Хроник".

– Гм-м...
– Вопрос Сережи меня порядком озадачил. Честно говоря, я не задумывался об этом раньше.
– Все может быть. Согласно космологическим теориям последних лет, наша Вселенная, возможно, действительно, не единственная. Возможно, существуют и другие вселенные. Их можно называть по-разному: параллельными мирами, иными измерениями... Или Отражениями.

Я невольно попытался представить эту бесконечную череду Вселенных, таких же бесконечных в пространстве, как и наша, отличающихся порой друг от друга на один-единственный атом, но чем дальше, тем более странных, постепенно изменяющихся, словно переходящие из одного в другой цвета спектра... Абсолютное воплощение вероятного в реальном.

В детстве я любил играть в такую игру: ставил параллельно два зеркала и смотрел в пространство между ними. Мистическое ощущение, будто выходишь за пределы реального мира... Зеркала создают иллюзию уходящих в бесконечность отражений, согласно закону перспективы становящихся все меньше и меньше, теряющихся в зеленоватом сумраке. Овеществленная абстракция, воочию зримая бесконечность. Так я представлял себе Отражения.