Сероглазый ангел
Шрифт:
Подсчитав, он понял, что только восемь баронов удостоились чести выставить своих воинов для участия в турнире.
Сначала состязались в ловкости, более опытные рыцари. Барон остановился на краю площадки, приветствуя знакомых воинов. Он, как и остальные товарищи, дружно поддержали громкими криками одного из участников, с которым Вейну приходилось сражаться бок обок, причём не раз.
Глядя, как первыми, снова потерпели неудачу воины барона Конрада, а за ними и барон Лоренс, Вейн лишь покачал головой. Этим двоим, вечно взбредало в голову участвовать во всевозможных турнирах,
Предвкушая достойное зрелище, Вейн полностью увлёкся, глядя на площадку. Он смотрел на выступление. Барон Гилеври стоял на самом краю поля, прямо напротив своего соперника, барона Бидли. Оглушительный рёв собравшихся, приветствовал их.
— Я и говорю, как можно было отказаться от такого подарка? Нужно быть вовсе сумасшедшим!
— Говори яснее, или замолчи вовсе, я не понял ни слова! — второй пьяный голос, прозвучавший у барона за спиной, заставил его прислушаться, и отвлечься от начавшегося боя.
Он не обернулся, к остановившимся позади него мужчинам. Но тревога охватила его. О чем они говорили? Он так же не понял слов первого говорившего незнакомца. Меж тем пьяная беседа продолжалась:
— Муженёк твоей племянницы, отказался от бедняжки — то!.. — икота заставила говорившего ненадолго смолкнуть, а Вейна кинуло в жар.
Значит, вторым собеседником был Ральф! Проклятье!! Что теперь делать? Такого он признаться не ожидал. Какого черта дядюшку принесло на турнир?! Ну и заварил ты кашу, дружище!
— Ты дурень, этот сукин сын преспокойно обживает земли, которые по праву мои! Мои, ты же понимаешь? Понимаешь, меня, говорю?! — Ральф рычал, заплетающимся языком пытаясь объяснить своему товарищу, что лично видел, как нормандский барон принял в своё владение земли Тендервиля, положенные в наследство леди Даниэль, его племянницы.
На что, второй мужчина немедля выложил весь список рыцарей, отважившихся на состязание друг с другом, по велению короля, которое он якобы лично слыхал. И после того, как барон Райан прилюдно отказался от своей жены, те кинулись, торопясь отхватить богатый кусок земли, да ещё и девицу в придачу! И теперь, по его мнению, когда все остальные рыцари вернулись ни с чем, только двое и продолжают эти самые состязания, барон Райан, да барон Хьюберт.
Полившаяся следом брань, была заглушена широкой ладонью говорившего. Ральф вырывался, но его товарищ, шикая, убеждал его замолчать, иначе они рисковали вызвать ненужный гнев присутствующих на турнире.
Вейн как в тумане смотрел на поле. Вассал Гилеври возвышался над бароном Бидли, который распластался на земле. Кончик меча стоявшего воина уткнулся Бидли в шею. Гилеври победно смотрел на поверженного противника, затем он устремил взгляд на собравшихся зрителей.
Снова грянул рёв толпы, заглушающий то, что он пытался расслышать. Барон понял, что даже задержал дыхание, пытаясь вслушаться. Он с последних сил сдержался, чтобы не обернуться, и не свернуть шею проклятому дядюшке! А закончилось бы это, несомненно, так и не иначе!
— Интересно, кто же из нормандцев притащит Вильгельму твою девчонку? — второй голос хрипло потешался над взбеленившимся Ральфом.
Вейн не стал ждать, пока его узнают. Он должен был отыскать Моргана, и спешить в Тендервиль. Он широким быстрым шагом направился к месту, где недавно оставил свою лошадь.
Кажется, само Божье проведение привело его сюда в этот день…
Глава 37
Эту ночь она провела сидя в своей комнате и пересчитывая звезды, заглядывающие в большое окно, которое она раскрыла настежь. Вот, сердито надулась она, одна из этих сверкающих алмазами крошек, даже подмигивала ей. Или это у её глаза случился нервный тик?
И как он посмел запереть дверь на ночь? Даниэль в сердцах запустила в стену маленькую подушку, одну из многих, разбросанных по широкой кровати.
Райан сам не свой ходил весь день, хмурясь и поглядывая на неё, как на матерого разбойника. Разочарование… вот что она опасалась увидеть в его серых глазах. Что могло быть горше?! Вторая подушка полетела вслед за первой, но Даниэль сонно промахнулась и та, сверкнув вышитым боком, нырнула прямо в ночь, за окном. Девушка немедленно услышала сердитое ворчание, доносившееся откуда-то снизу, и поспешила выглянуть. При этом косы её, словно шёлковый флаг, отливающий серебром, в свете полной луны, свесились через подоконник.
Лэйтон, помощник Райана, переложил зажжённый факел в левую руку и поднял то, что так внезапно приземлилось ровно ему на голову. Бережно отряхнув подушку, пахнувшую удивительно приятно, он вскинул свою курчавую голову, приветствуя госпожу.
— Прошу простить меня, Лэйтон. Я ни в коем случае не намеревалась попадать в вас, или кого-либо другого! Я просто немного промахнулась…
— Немного?.. — вассал улыбнулся, зубы его блеснули белизной на тёмном в ночи лице.
Он возблагодарил Бога за то, что госпоже не пришло в голову метать что-либо поувесистей. Видно между нею и их господином не все гладко.
— Вам нужно отдохнуть, миледи. Время уже за полночь.
— О! Как я могу спать?.. — она печально опустила голову на прохладный подоконник, свесив тонкие руки и болтая ими, словно призрак.
Воин прочистил горло, и решил подбодрить хозяйку, но только он открыл рот, как она поглядела на него, из-под льющихся волос, страдальчески спрашивая:
— Я сломала ему жизнь, Лэйтон? Ах, почему я не попросила у короля отправить меня в монастырь?! — голос её, несчастным эхом, подхватил ночной ветер.
Лэйтон усмехнулся, вовремя спохватившись, подумав, что мог обидеть госпожу, если она решит, что он над ней потешается.
— Вы ни в коем случае не сломали жизнь моего господина, леди Даниэль. Вы наполнили её особым добрым смыслом… — воин замялся, подбирая слова.
— Так и есть, миледи! Хозяину просто повезло, что вы у него есть! — раздался в ночи второй сонный голос.
Она встрепенулась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте, а Лэйтон сердито отпихивал товарища, которого как мотылька приманил горящий свет факела посреди двора, да звонкий голос госпожи.