Шрифт:
По незаметной тропе, скрытой в листве, рыжая девочка лет десяти шла через лес. В середине дня возвращаться было не принято, но ей не терпелось бросить их странные, страшные и очень болезненные занятия и вернуться в деревню. Пускай они скажут, что она безответственная или слабое звено их группы, но она больше никогда не будет заниматься такими вещами.
Руками, испачканными кровью, девочка раздвигала густо растущую листву, вечно закрывающую дорогу до деревни по желанию старших. На случай непроходимых
– Я больше никогда не буду никого ранить! – взревела девочка, разрубая ветви растений и врываясь в деревню. Стоило ей выйти из зарослей, как кто-то схватил ее за руку и сильной пощечиной отбросил в сторону. Нож, ранее крепко сжимаемый в руке, вдруг куда-то исчез.
– Как ты посмела покинуть ритуальную зону? – холодный голос вонзался в сознание девочки вызывая боль сильнее, чем зудящие раны.
– Вы все чудовища. – уже без былого запала прошипела рыжеволосая.
– Ничтожество. – говоривший пошел прочь. – Запереть ее.
Кто-то поднял девочку схватив за волосы и повел в специальный деревянный дом без единого окна.
"Зато сегодня я больше не буду этого делать…"
***
– Я отказываюсь. – с металлом в глазах девушка посмотрела на наставника их группы.
– Что ж, раз ты признаешь свою бесполезность, нам остается только убить тебя. – с этими словами наставник достал из-под грубого серого плаща большой устрашающего вида кинжал и направился к рыжеволосой девушке. Все уставились на них, боясь при этом повернуть голову. Она почувствовала паническую тяжесть в области живота. Одновременно с этим пришло некое новое состояние – чувство свободы, понимание, что она наконец-то переступила некий порог, удерживающий ее столько лет. Однако, так заканчивать свою жизнь она не собиралась. Она еще не видела мир без боли и страха. Это похоже на шанс.
Металл блеснул в свете солнца и мгновенно направился девушке прямо в голову, но, к неожиданности наставника, рыжеволосая увернулась и кинжал оставил лишь небольшой порез на ее лице – рассекавший бровь и продолжавшийся чуть ниже правого глаза. Еще один взмах и рука наставника вдруг резко застыла остановленная крепкой перевязанной бинтами рукой рыжеволосой девушки. Их взгляды столкнулись. В глазах мужчины нарастал испуг, а напротив, прямо в них смотрели совсем другие, наполненные накопившейся яростью и болью, пугающие своей дикостью и некой неестественностью золотого цвета глаза, и тут наставник взвыл от невероятно сильной боли. От запястья, которое удерживала девушка, вдруг пошел дым, а ее хватка лишь усилилась.
– Да пошел ты в самые глубины этой реальности! – сквозь зубы прорычала рыжеволосая. Стоявшие вокруг молодые люди из группы рыжей отпрянули назад – они еще не сталкивались с проявлениями сил среди учеников их возраста. На лицах некоторых застыл страх, иные же просто отступили из соображений безопасности. Да и сила какая-то странная, как решило большинство из группы, такого они в принципе никогда не видели. Впрочем, они всегда считали ее отродьем. "Неудивительно, что в ней пробудилось нечто такое, ведь взрослые не раз говорили, что рыжая – изъян среди всех".
Взять хотя бы эти желтые глаза или те же волосы? Где это видано, чтобы в их народе рождались такие?
Наставник все больше корчился и выл на земле, даже дикие инстинкты самосохранения отказали, из-за чего тот никак не пытался высвободиться. Кинжал уже давно выпал из его руки, которая все больше обугливалась в то время, как рука девушки ни капли не пострадала.
Недалеко послышались стремительные шаги – глава деревни приближался что бы разобраться со случившейся неприятностью. Одним резким движением он отбросил в сторону рыжеволосую и схватил обугленное запястье наставника обеими руками. В глазах главы вдруг возникло беспокойство – такого в группах подростков раньше никогда не случалось. Он посмотрел в сторону отброшенной им девушки – та уже с трудом вставала всячески испачканная в земле и сухой траве, в одежде, такой же как выдавали всем, кто достигал 15 летнего возраста: темно серая рубаха с завязками на рукавах и на талии, с небольшим треугольным вырезом, темно серые немного свободные брюки с такими же завязками около стоп, как на рукавах и в грубо сшитых кожаных сапогах уже износившихся за 4 года до ужасного состояния. Трава под ногами девушки вдруг начала тлеть, а разъяренный взгляд устремился в этот раз на вмешавшегося главу деревни.
– Серталис 1 … – сорвалось с губ главы деревни и тот недолго думая вскочил, не дав девушке как-то действовать, приложил указательный и средний пальцы ко лбу рыжеволосой. Резко опустив руки, она сразу же потеряла сознание и осела на не успевшую загореться траву.
1
(определение, на языке этого народа означающее, что "все плохо и уже поздно что-то исправлять", часто используется вместо ругательств)
Конец ознакомительного фрагмента.