Серые ленты
Шрифт:
Внимание старика привлёк крепкий мужчина в тёмном овчинном пальто, направляющийся по аллее к нему на встречу. Шёл тот не торопясь, немного опираясь на чёрный зонт-трость, при этом чуть прихрамывая и озираясь по сторонам. Мужчине было лет пятьдесят – шестьдесят на вид, обладатель широких плеч и ярко выделенных скул, брюнет с многочисленными вкраплениями снега в волосах, высокого роста, с подтянутой спортивной фигурой, что нечасто встретишь в его возрасте. Довольно длинный нос был с небольшой горбинкой, что совсем его не портило, но придавало необычный
Когда мужчина к нему приблизился на расстояние метров в двадцать, старик, сидевший на излюбленной лавочке, разглядел строгое бледное лицо с глазами коричневого цвета, и их взгляды встретились буквально на секунду. Показалось, что незнакомец хотел что-то выкрикнуть издалека, но передумал.
Мужчина, при этом коротком пересечении взглядов, как будто окончательно на что-то решился, чуть свернул с намеченного прежде курса и двинулся в направлении спокойно сидящего старика.
– Здравствуйте! – его мощный голос послышался деду излишне громким, видимо мужчина подумал, что у того проблемы со слухом пришли вместе с почтенным возрастом.
– Добрый день, – старик поёжился на своём пригретом месте, заодно снова запахнул раскинутые полы плаща. Нежелательная компания этим утром рушила его планы, но что поделать, это, к сожалению, был не его персональный парк и не его личная лавочка во дворе загородного дома.
– Разрешите присесть на край вашей лавки? Здесь не особо много вариантов, где можно отдохнуть. Моя левая нога ужасно ноет каждый день этой осенью, – мужчина говорил быстро и медленно сокращал расстояние между ними, не дожидаясь ответа.
– Прошу вас, – старик подвинулся с насиженного места, заняв только правую половину деревянного сиденья, – Пожалуйста, присаживайтесь сюда и набирайтесь сил.
Снова увидел вырезанные ножом надписи на лавочке… Сколько раз он их перечитывал, проникаясь посланиями и признаниями абсолютно незнакомых для него людей. Особенно нравилась ему та надпись, где Сара признается некому Паркеру и смело подписывает, что их любовь состоялась в тысяча девятьсот восьмидесятом году.
– Старая рана часто о себе напоминает, а с годами становится только хуже, – мужчина занял предложенное ему место и повернулся в сторону собеседника. Спокойный и уравновешенный тон, как будто жалуется давнему приятелю.
– Надеюсь, не сильно вам помешаю. Буквально десять-двадцать минут отдышусь и пойду дальше, куда шёл, – темноволосый мужчина глазами пытался ещё раз поймать тот совместный взгляд и установить зрительный контакт.
Тучный старик пытался вернуться к своим мыслям, развернулся боком, совсем не настраиваясь на беседу с незнакомцем. Его занимало только то, что через полчаса его замечательные утки будут ждать любимое угощение из остатков домашних булочек и затвердевших диких ягод.
– Часто здесь отдыхаете? Я недавно в вашем городе, можно сказать проездом. Нужно уладить одно старое дело и можно ехать дальше, – незваный гость продолжал попытки навязать беседу, тараторил без умолку.
– Вот уже десять лет подряд я
– Я это знаю… Давно за вами наблюдаю, уже около месяца искал какое-либо укромное место, где никого не будет, и вы будете один. Осторожный ты сукин сын! – взгляд незнакомого мужчины изменился, белизна вокруг карих глаз налилась кровью, а в голосе появились угрожающие ноты.
– Что??? Как вы смеете? Да вы знаете с кем разговариваете? – старик оживился и попытался встать, но с его телосложением это было трудно сделать резко и быстро.
– Я прекрасно знаю, кто вы. Именно потому я и здесь, – крепкий мужчина полез в скрытый карман внутри длинного пальто из овчины и быстрым движением достал полиуретановую удавку.
Со вторым движением рук удавка мгновенно была накинута на толстую шею старика и охватила её в опоясывающие и дышащие смертью объятия. Мощные, испещрённые венами руки плотно стягивали орудие убийства, прочная змея плотно впивалась в старческую кожу, не оставляя тому шанса даже на последний глоток воздуха. С каждой секундой жизнь покидала дряхлое тучное тело, сил отбиваться и сопротивляться совсем не было.
Совсем не так представлял свой последний день на Земле профессор Винсент Декарт, совсем не так…
* * * * *
Только за рулём своего новенького тёмно-синего Бьюика шеф чувствовал, что ситуация под его полным контролем. Новый асфальт, проложенный от Торонто до самого Монреаля, радовал не только глаз, но и новые начищенные летние шины.
Шикарный вид на озеро Онтарио по правую сторону дороги сопровождал напарников на протяжении целых двухсот пятидесяти километров. Радио, настроенное на любимую волну, почти не сбоило весь путь и окутывало полицейских своим особенным музыкальным настроением.
– Шеф, есть ли какие-то подробности нового дела? – Уильям несколько торопил события, сбивая ритм барабанов игравшей рок-композиции, первым решился завести этот разговор.
– Парень… Умей насладиться моментом. Если бы я хотел быстрее погрузиться в дело – мы бы были на месте уже утренним рейсом. Судя по тому, что я знаю, скука нам предстоит смертная. Думаю, что за пару-тройку дней мы справимся, – простые расследования совсем не заводили Бэна, а лишь убеждали его в тупости и ограниченности местных копов.
– На заправке возьмёшь мне самый большой стакан кофе, который у них будет и что-нибудь пожевать. Желательно что-то большое и при участии доброй порции сыра, – капитан был привычен к фаст-фуду и не избалован домашней кухней.
Уильяму же любое дело казалось существенно важным, со всей природной страстью и мальчишеским задором он погружался в каждое, выискивая мельчайшие подробности и строя свои теории. Типичный синдром отличника – устраивать самоистязание по любому поводу, когда любой троечник давно бы справился с поставленной задачей, хоть и не так совершенно, зато максимально эффективно.