Серый пилигрим
Шрифт:
— Но, дон…
— Все, пшёл вон! – кузнец развернулся было, но Барт ухватил его за рукав, чем привел в полнейшее бешенство.
Запоздало ужаснувшись собственной дерзости, Барт втянул голову в плечи и, в любой момент ожидая удара, затараторил:
— Прошу вас, дон! Я же говорю – у меня ни гроша в кармане. Поэтому я и подумал, что коль уж вы кузнец, то, может быть, вас заинтересует хотя бы вот это…
Он лихорадочно зашарил по карманам и вытащил одну из серебряных блях.
Увидев в руках Барта изукрашенную письменами штуковину, кузнец резко изменился в лице. Довольно
Наконец, опомнившись, кузнец схватил Барта за рукав и рывком затянул в кузницу. Выглянул за дверь, воровато огляделся, захлопнул ее и запер на увесистый засов.
— Откуда это у тебя? – гаркнул он, оборачиваясь к Барту.
Тот судорожно сглотнул, попятился было, но наткнулся спиной на наковальню.
— Я тебя спрашиваю, сопля! Ты что, из Красной руки?
— Э–э… – Барт вспомнил кроваво–красный отпечаток ладони на куске кожи, в который были завернуты вещи Черного. – Ну да, а что?
Кузнец недоверчиво прищурился, но заметно смягчился. Плечи его опустились, огромные кулачищи разжались.
— Не врешь? Что-то ты больно молод…
— Мы… Я… Я путешествовал с моим господином. Я его помощник…
Кузнец продолжал буравить Барта подозрительным взглядом, будто чего-то выжидая.
— Сколько хочешь за это?
— Ну… э–э-э… – Барт понял, как себя чувствовал в свое время Хорек Дабер. Очень паршиво обладать чем-то, чему не знаешь цены. – Вы же понимаете, дон, мне сейчас не до выгоды. Мне бы немного денег, чтобы добраться до ближайшего города. Ну, хотя бы сотни две–три…
— У тебя только одна? – бородач кивнул на бляху.
— Ну… да. К сожалению. Эта-то чудом уцелела. Ну, так что, дон? Три сотни? – Кузнец поморщился, что-то прикидывая в уме. Потом паршивейшим образом ухмыльнулся:
— Да, пожалуй, я просто заберу ее у тебя. А потом – драпай отседова, и чтоб я тебя больше не видел. Ну, чего уставился? Сам отдашь, или мне тебя потрясти чуток? А может, у тебя еще чего в карманах завалялось?
Он угрожающе попер на Барта, поднимая молот. Тот метнулся вглубь кузницы, за наковальню. Бежать было некуда – единственный выход заперт, и к тому же, чтобы пробиться к нему, надо как-то миновать кузнеца.
— Не зли меня, сопляк! Пришибу ведь! – рявкнул кузнец после пары безуспешных попыток схватить Барта. Тот, проявляя чудеса изворотливости, метался по кузнице, бегая вокруг наковальни и груды сваленного на землю железного лома, перепрыгивая через объемистое корыто с водой для закалки и норовя прорваться к выходу.
— Вы об этом еще пожалеете, дон! – дрожащим от досады голосом выпалил Барт.
Бородач, зарычав, швырнул молот, едва не угодив Счастливчику в спину. Тот метнулся в сторону, споткнулся о вязанку дров и, кувыркнувшись, брякнулся оземь.
— А!! – торжествующе заорал кузнец, нависая над ним.
Барт едва успел развернуться на спину. В руках у него будто сам собой возник кинжал.
Едва не напоровшись на волнистое лезвие, кузнец вдруг отпрянул, будто увидев ядовитую змею. Барт, выставив кинжал перед собой, медленно поднялся.
— Не очень-то это хорошо – встречать подобным образом пришедших к вам за помощью, – процедил он. – Вы меня очень разочаровали, дон…
Он резко дернул рукой, будто собираясь нанести удар. Бородач нервно вскрикнул, отскакивая к стене и не сводя выпученных глаз с острия кинжала.
— Тише, тише, парень! Ты же знаешь, с этими штуками не шутят!
— А я и не шучу. Деньги, быстро!
Бородач злобно оскалился, но, видимо, странный кинжал в руках Барта был для него более чем весомым аргументом.
— Сейчас, сейчас… – он наклонился, зашарил в мешке, стоявшем недалеко от двери. Выудил тощий кошель из дрянной потертой кожи.
— Бросай!
Кошель плюхнулся на землю у самых ног Барта. Тот подобрал его, медленно присев и не спуская глаз с кузнеца.
— А поесть чего-нибудь найдется?
Бородач, что-то пробурчав себе под нос, извлек из мешка краюху хлеба.
— Положи на мешок. Вот так… А теперь – иди туда. Вон туда, в угол.
Угрожая кинжалом, Барт оттеснил хозяина в дальний угол. Потом, прихватив еду, выскочил из кузницы. Захлопнул дверь, припер валявшимся рядом обломком оглобли.
Изнутри полился поток отборнейшей брани. Барт лишь сплюнул себе под ноги и впился зубами в черствую, отчетливо отдающую плесенью булку. За глотал ее, давясь и кашляя, в один присест. Жаль, запить было нечем.
Проклятие! Что делать-то?! Похоже, идея дождаться темноты и потом уже пробираться в поселок накрылась медным тазом. Вряд ли этот симпатяга досидит тут до ночи. Вырвется гораздо раньше и бегай от него потом по всей округе. Ну что за невезуха?! Куда теперь податься?
Вопрос этот все бился в голове Барта, как пойманная птица, а ноги уже сами собой несли его к поселку.
5
Вальбо оказался в точности таким, каким Барт его и ожидал увидеть – серым, замызганным и насквозь провонявшим рыбой. Единственное, что его удивило – это размеры поселка. Обветшалые кособокие лачуги раскинулись докуда хватало глаз, занимая все пространство, отгороженное от ветров замшелыми скалами. На улицах – если, конечно, эти протоптанные между домами тропинки можно считать улицами – не было брусчатки, так что после дождя здесь шагу нельзя было ступить, чтобы не запачкаться липкой глиной, желтой, как детская неожиданность.
Пока он сюда добирался, небо успело снова затянуть тучами, солнце пропало, и все вокруг тонуло в мутном сером сумраке, предвещающем наступление темноты.
— Не дергайся, парень, не дергайся, – беззвучно шевелил губами Барт, шагая по кривым улочкам поселка.
Народу ему навстречу попадалось немного – в основном женщины, сплошь костлявые, некрасивые и тоже пропахшие рыбой. На Барта мало кто обращал внимание.
— Не дергайся, – в очередной раз убеждал себя Счастливчик. В конце концов даже если он столкнется с Черным нос к носу, вряд ли тот успел толком разглядеть его там, на корабле. И тем более вряд ли ждет, что Барт так вот попросту заявится в поселок.