Серый прилив
Шрифт:
— Извини, конечно, Джокт, но только ты — дубина! Разве я что-то говорил о деньгах? Я говорил — треть от процентов, половина, в общем — доля. Знаешь, что означает оказаться совладельцем того бизнеса, которым занимается моя семья? Ну-ка подсчитай: население всей Солнечной — около двадцати миллиардов, каждый из этих миллиардов съедает в день хотя бы по одному эргеру. Стоимостью от четверти до полутора кредитов, в зависимости от места продажи. Это сколько? А еще есть комплексные наборы «завтрак для всей семьи», обед и ужин... Часть дохода получает транспортная корпорация, часть — мелкие подрядчики. Но это немного. Основная прибыль... Ты считаешь,
Он понизил голос и теперь шептал — быстро и горячо, будто спеша сообщить все тайны, которые ему известны.
— Каждого, кто хоть как-то попробует встрять в любое занятие какой угодно семьи, просто размажут как масло по бутерброду! Ты, Гаваец, очень дешево отделался! Если бы я оказался нормальным отпрыском семьи и ты сломал бы мне ребро, то на следующий день от твоих островов остались бы одни воспоминания!
— Ну это ты слишком... — протянул Гаваец, не представляя, что это может случиться с его Гавайями.
— Слишком?! Помнишь случайное падение недостроенного линкора «Вэлиэнт»? Что осталось после итого от Тайваня? Вообще, знаешь ли ты, что был такой остров? А ведь он, пожалуй, размерами побольше твоего Оаху будет.
— Там тоже кому-то что-то сломали? — попытался иронизировать Джокт, не веря до конца, что такое может быть на самом деле.
— Никому ничего не сломали. Местный губернатор захотел прибрать к рукам производство каких-то электронных цацек, чтобы урвать кусочек счастья. Были спровоцированы беспорядки на этнической почве, вспомнили даже о религии... Обмануть людей ведь несложно. А когда хотят получить долю, сразу начинают парод баламутить. И религию вспомнят, и все, что угодно... Так было раньше; к сожалению, методы ничуть не изменились. И у того губернатора почти получилось. А потом, в одну чудную лунную ночь, на остров с орбиты спикировала стальная туша — восемьсот пятьдесят тысяч тонн. Якобы автоматика дала сбой. Двигатели уже были смонтированы на корпусе... И энергоприемники оказались заправленными. Форсаж, разгон и...
— Зачем такая жестокость?
— Чтобы другой губернатор, желающий стать хайменом и иметь одну сотую от чего угодно, навсегда забыл бы о своих скромных желаниях.
— Неужели больше никаких вариантов...
— Запасной вариант есть всегда! — Это была любимая присказка Барона, когда ему не верили. — Этот был выбран как самый убедительный.
— А просто убрать губернатора? Неужели хайменам не под силу было тихо кокнуть его, и всего делов?
— Значит, не под силу. Или же его смерть ничего не решала. Нашелся бы другой на смену. А так — раз и навсегда. Не влезай — убьет! Губернаторы все равно больше любого смертного от жизни имеют. Так что, Гаваец, считай, тебе попался чрезвычайно мягкотелый хаймен. Ваши же, Джокт, приключения у Женевского озера — вообще нонсенс. Если бы не Балу, торчать бы тебе и Спенсеру где-нибудь на рудниках, что прикрывают наши собратья из Крепости «Африка». Недолго сидеть, кстати. День — два. Пока на каком-нибудь бульдозере автоматика не откажет, как на «Вэлиэнте». А самого Балу, скорее всего, расстреляли бы. Законно, между прочим! За убийство гражданского лица и уничтожение чужого имущества в невероятно крупных размерах.
— Но ведь это была самооборона! И охранник был
— Это ты мне можешь рассказать. Или Гавайцу. И мы поверим. Но только если бы не вмешательство Старика, пообещавшего навести шорох на всю Солнечную и привести па орбиту Земли нашу старушку «Австралию» со всеми ее погремушками, то так бы все и случилось. Вас — в карьер. Балу — к стенке. А может, я и не прав. Кто его знает? Я ведь не провидец, верно? Можно — всех троих к стенке, чтобы не затягивать сатисфакцию...
По спине Джокта пробежал холодок. Одно дело — дожидаться смерти в скорлупе истребителя. Другое — вляпаться в глупую историю, которая приведет к тому же, что и залп в упор какого-нибудь «Кросроуда». Бортовой. Полный. Только такая смерть будет намного страшнее Просто Смерти.
— Вначале я даже думал уподобиться отшельникам. Ни с кем не общаться, ни с кем ни дружить... Не разговаривать. Но у меня не получилось. Вдобавок это выглядело бы глупо, и так действительно можно сойти с ума. Особенно после модификаторов.
Джокт даже не сразу понял, что Барон перескочил на другую тему. И теперь анализировал отношения между собой, Джоктом и Гавайцем. И то, как они складывались.
— За нас боялся? — Гаваец подпер голову рукой и теперь смотрел на Барона странным взглядом, в котором читался одновременно и ужас от услышанного, и обожание рассказчика.
— Боялся, — признался после некоторого раздумья Барон, — а потом понял, что зря. Не тот вариант. Убрать друзей — нет никакого смысла, хотя меня действительно пытались этим шантажировать.
— То есть как?
— Просто. Не вернешься в семью, вокруг тебя начнут исчезать люди. Как Вайна... Черт! — Он с размаху двинул по столу, так, что выбежал официант.
Но Джокт проделал фокус с двумя кредитками, которому его научил Балу, и паренек удалился, пытаясь скрыть довольную ухмылку.
— Черт! — повторил Барон, даже не заметив появления и ухода официанта. — Мне так и сказали: «Как Вайна»! В семьях умеют резать по живому.
— Ну-ка поподробней насчет тех, кто тебя окружает. Если можно, конечно... — Гаваец прищурил глаза, и взгляд его стал другим, хотя поза осталась прежней.
— Конечно, можно. Для вас — что угодно. Я и так разоткровенничался настолько, что буду просить индап о мнемоблокаде... Помните, вначале я никого не выделял. И сам старался казаться — пустобрех-пустобрехом. Потом в кубрик вломился Старик и пригласил Меня на пару слов. Помните? Вот там-то мы обо всем и договорились. Я не пытаюсь создать ажиотаж, не строю из себя инструктора-антиглобалиста, но зато дружу с кем захочу и не переживаю за своих друзей. Вот такой подарок от Старика. Карт-бланш на дружбу, — невесело усмехнулся Барон. — Жаль, я не был пилотом, когда встречался с Вайной. Похоже, Старик чем-то очень крепко держит моего папашу за яйца, и не его одного, если может давать такие обещания.
— Ты говоришь о своем отце как о каком-то монстре. Психушка. Доля в семейном деле. Тайвань какой-то... Это же твой отец! А ты — его сын! Как же...
— Вот так. Был бы я единственным сыном — тогда ничего. А так... И мать у меня — не родная, у отца было несколько браков, каждый из которых приносил ему по чаду. Я — где-то посредине, ни старший, ни младший... Все дело в необходимости не оставлять за спиной людей, которые потом смогут пытаться шантажировать, иначе отец даже не вспомнил бы обо мне. А мать...