Серый рассвет
Шрифт:
Оксанка дрожала от холода. Я предложил ей куртку, на что она презрительно фыркнула. Жека сообщил, что бесполезно помогать ей – она привыкла все делать сама.
Посмотрел на часы – было около полудня. Серые облака плотным слоем укрыли солнце, а сизая мгла окутывала лес. Странные коготки предчувствия опасности поселились где-то в правом подреберье, царапали острыми крючьями, пытаясь выбраться наружу. Я хотел рассказать Жеке о том, что чувствую, но сейчас нам было не до разговоров. Отвлечься – значит не увидеть врага, лес хранил в себе еще много опасностей. Здесь хотя бы можно было спрятаться. Команда прибавила шаг, впереди показалась пустошь.
Сладковатый
Выжженная напалмом земля и груды тел мутантов, людей, животных. Теперь я понимал, чем занимается группа зачистки. И когда мы встретились с Жекой, его никто не собирался спасать, солдаты убивали всех. Я не понимал, что здесь делаем мы, и просто следовал за Мелкой. Она казалась невозмутимой, легко шла пружинистой походкой, сжимая пистолет в левой руке.
– Группа, все сюда! – скомандовал Северцев. – Определимся с нашими задачами. – Он показал на экран навигатора.
– Интересно, это люди или твари? – спросил Татарин.
– Это нам и нужно выяснить, – сообщил Ник таким тоном, точно уже все всем известно, кроме Татарина, который где-то отсутствовал.
– Склад занимает несколько километров, и, чтобы осмотреться, необходимо разбиться на группы, – продолжил Северцев. – Со мной идете ты, Леха и Жека. Ник прошуршит с Татарином. Фил, соответственно, с Мелкой. Общаться будем по рации, у каждого GPS в навигаторе. Если вы обнаружите мутантов, не вступайте в перестрелку, ваши действия могут подвергнуть опасности других. Ясно?
– Так точно, – отчеканил Ник.
– Выполнять! – Северцев двинулся вперед: – Моя группа, заходим с северного входа. Ник, твоя – с западной стороны. Фил, на южной стороне подземная парковка, через час встречаемся там. Используйте ножи, стрелять только в крайнем случае, и, если мы услышим выстрелы, поймем, что произошла чрезвычайная ситуация. Ясно, Мелкая?
– А что сразу Мелкая? – Оксана с вызовом посмотрела на капитана.
– Потому что спорить с командиром нельзя, – улыбнулся он. – Замерзла?
– Нет, товарищ капитан! – кисло улыбнулась она, хотя дрожала, как осиновый лист.
Понимаю, девчонке в мужском коллективе сложно, и проявить слабость – значит поставить себя на ступень ниже нас, парней, чего Оксанка делать не хотела. Красивая… Я вспомнил, как мы падали в овраг и получил подзатыльник. Не больно, но как-то обидно получалось, Северцев точно считал меня каким-то недотепой.
– Двигай живее.
– Можно вопрос, товарищ капитан? – обратился я.
– Можно, – усмехнулся Северцев. – Можно Машку за ляжку, телегу с разбегу, козу на возу…
Я видел, как Жека еле сдерживается, чтоб не покатиться со смеху.
– Разрешите вопрос, товарищ капитан? – еле проговорил он, давясь от смеха.
Северцев посмотрел на меня и улыбнулся глазами.
– Разрешите спросить? – поправился я.
Капитан кивнул:
– Говори, пока есть время.
Наша группа рассредоточилась и двигалась в назначенном направлении. Я начал издалека, опасаясь, что Северцев не поймет меня.
– Понимаете, я чувствую приближение тварей, я ощущаю их запах. Никто еще не заподозрил появление зубоскалов, а я каким-то макаром чую их.
– Это было бы хорошо, сынок. Если что унюхаешь, говори. – Он потрепал меня по плечу, и мы двинулись дальше.
Город ощетинился вырванными кусками арматуры и бетона, оплавленный асфальт, похожий на вулканическую лаву, сожженные трупы, застывшие в нелепых позах, в основном лицом вниз или скорчившись у стен. Разграбленный торговый центр с выбитыми стеклами, офисные помещения, выгоревшие дотла. Я знал – так работает группа «Бета», и мне не нравилось, что я видел. Самое противное было чувство непонимания происходящего – что правильно, а что нет.
Жека стал каким-то чужим. Раньше опасности, возможно, было больше, но я знал, кто враг, и у меня была цель, общая у нас с Женькой. Сейчас же тупо заниматься зачисткой не хотелось.
Мои мысли прервал Северцев, приказав двигаться вверх по лестнице.
Темный склад, где пахло сыростью и плесенью, встретил темнотой и странными звуками. Скрежет – то ли от сквозняка, теребившего металлический каркас ангара, то ли там кто-то поджидает нас. Мы старались двигаться как можно тише, пробираясь по узкому коридору, заставленному высоченными стеллажами с коробками. Тут были лекарства, порошки, всякая химическая хрень, а наверху кто-то следил за нами. Он наблюдал и двигался в такт нашим шагам.
– Ты слышал? – спросил я Жеку.
– Да, мы тут не одни. – Он посмотрел в навигатор. – Здесь трое. Один над нами ползет, люди тоже боятся, и это понятно. Надеюсь, это они.
– Товарищ капитан, что делать будем?
Он приложил палец к губам, посмотрев наверх, и махнул нам, чтобы шли дальше. Жека двинул впереди, я следом. Ладони вспотели, я ощущал взгляд, и мне это не нравилось. Никаких запахов не чувствовал, пока не повернули к лестнице, ведущей на второй этаж. Звуки, похожие на плач, длинный коридор и запертые двери. Кто-то тихо плакал, но это был не человеческий плач. Мы подошли к двери, и я осторожно заглянул в застекленное окошко. Существо сидело на грязном полу и сучило ножками, похожими на лапки краба. Это был маленький ребенок! Его рот был перепачкан кровью, а рядом лежала растерзанная женщина. Я не знал, что дети тоже превращаются, хоть это и нормально… Вирус не щадил никого. Нормально. Теперь от этого мира можно ожидать всего. Существо повело носом, сморщило личико и, поднявшись на ножки-крабики, заковыляло к двери. Принюхиваясь, оно точно раздумывало, что делать дальше, потом, подтянувшись, ухватилось клешнями за оконный штапик, и в этот момент наши глаза встретились.
Лицо младенца исказилось от ярости – это было ужасное зрелище, ведь ему было не больше года. Маленький монстр, рассерженный, что дверь не поддается, рычал и пытался прогрызть стекло, потом он начал биться головой, видимо не чувствуя боли. Темная кровь залила его некогда милое личико, но дверь по-прежнему не поддавалась.
– Что вы стоите как вкопанные? – Северцев видел, как маленький монстр пытается выбраться, и, выбив плечом дверь, оказался внутри. Младенец отлетел в сторону, ударившись о стену, но удивительно быстро поднялся, чтобы наброситься на пищу. Пищей для него были мы, так как мать уже не подавала признаков жизни и ее мясо начало разлагаться.