Серый смерч
Шрифт:
— И еще одно! — внимательно посмотрел в глаза Фархату Хранитель. — Запомните: с этого дня все обычаи, связанные с жестокостью и насилием над другими, отменяются!
— Все? — на лице старика отразилось недоумение.
— Абсолютно все!
Князь поклонился.
— Повинуюсь, Владыка.
Меч фыркнул про себя. Неужели парень не понимает: то, что жестокость для него — абсолютно естественная вещь для хралов. И разница в понимании смысла слов может привести к довольно странным и непредсказуемым последствиям. Впрочем, Совмещающего Разности это
Йаарх в то же время оглядел своих спутников и по известной уже формуле создал еще двенадцать медальонов. Оказывается, раз сотворенное заклинание навсегда остается в памяти, как значок запуска программы. И нужно всего лишь подставить параметры, чтобы получить желаемое. Хранитель усмехнулся: глянь-ка, а знание программирования помогает овладевать магией.
Все присутствующие с благодарностью приняли медальоны. Только внучка Фархата с шипением разъяренной кошки оттолкнула руку Йаарха, но стоявший рядом князь тут же ударил ее, и девушка взяла медальон, с ненавистью глядя на Хранителя.
«Похоже, у тебя враг в собственном стане, дружище», — прокомментировал происходящее Меч.
«С чего это она на меня так взъелась?» — удивился Йаарх.
«Да не хочет, видно, быть рабыней…»
«Так я ее сейчас деду верну, и пусть себе живет, как ей хочется. Я ей ничего плохого не сделал».
«Жалко дуру, — отозвался Серый Меч. — Если вернешь, то по твоему отъезду ее сразу на кол посадят».
«Я же запретил подобное! — возмутился Хранитель».
«Ты запретил, дорогой мой, жестокости… А посадка на кол непринятой рабыни здесь жестокостью отнюдь не считается. Да и тысячелетние обычаи не так просто запретить одним приказом. Брось, предать нас по крупному она не сможет. А мелкие пакости? Да пусть ей… Не обращай на дуру внимания, и все».
«Ладно, черт с ней!» — махнул рукой Йаарх и тут же забыл о девчонке.
— Господин Йаарх, — услышал он голос капитана Свирольта, который вертел в руках полученный медальон, явно не зная, что с ним делать. — Я не могу принять его, я не ваш человек, я человек короля Морхра.
— Неважно, капитан, — улыбнулся ему Хранитель. — Он вас ни к чему не обязывает. Но с ним никто из моих друзей никогда не причинит вам вреда.
Свирольт поклонился и надел медальон на шею. Йаарх огляделся вокруг и с удивлением обнаружил, что пока он был занят, вокруг собралась огромная толпа людей. Но вели себя они, впрочем, как-то очень уж странно. Женщины бросали на него быстрые взгляды и перехихикивались между собой, а мужчины стояли молча, в их глазах горел откровенный восторг.
— Чего это они? — недоуменно спросил Хранитель у Аральфа.
Тот покраснел до ушей и промямлил:
— Н-ну…
— Я вижу, что ты знаешь. Так говори! — приказал Йаарх.
— До них, наверное, — смущаясь, пробормотал оруженосец, — дошли слухи о ваших… э-э-э… ночных подвигах, учитель…
— Каких подвигах?.. — несказанно удивился Хранитель.
— Н-ну это… — продолжал смущаться Аральф. — Как сказать… Н-ну, когда эти двадцать пять с вами закончили, вы были… э-э-э… ну это, еще в боевом состоянии… Еще не было даже темно и… э-э-э… им, наверное, стало любопытно…
— И что? — ничего не понял Йаарх.
— Они… э-э-э… открыли двери для всех желающих… И желающих… н-ну, это, было… очень… много… Только под утро обо всем доложили князю, он прибежал и прекратил это… э-э-э… безобразие. Иначе, наверное, они бы еще и сейчас продолжали…
Йаарх с минуту стоял, непонимающе хлопая глазами, потом понял, и хохот согнул его напополам.
— Ну, чертовки! Ну, чертовки! — он бил кулаками себя по ногам и никак не мог успокоиться. — Так-то они уважают своего Владыку?..
— Теперь очень уважают! — смеясь вместе с ним, ответила Мелрия. — Просто преклоняются!
— И скольких же вы через меня пропустили? — ядовито осведомился Йаарх.
— Всего лишь немногим более ста, господин мой! — с деланной наивностью захлопала пушистыми ресницами наглая девчонка.
«Меч, скотина ты эдакая, что же ты это безобразие не остановил? — продолжая смеяться, спросил Хранитель у своего внутреннего собеседника. — Ты же мог сделать так, чтобы я более не был способен и все…»
«А мне стало любопытно, — противно хихикая, ответил тот, — когда же им надоест. Подлечить тебя ведь не проблема. Жаль только — князь пришел, не дал девок переупрямить…»
— А ну вас всех к чертям собачьим! — в сердцах сплюнул Йаарх. — Ладно, хватит, пора ехать.
Но тут ему в голову пришло еще кое-что, он повернулся к Аральфу и с ехидцей в голосе спросил:
— А чем ты занимался этой ночью, оруженосец?
Юноша смутился окончательно и щеки его запылали.
— Мне далеко до вас, учитель… Я уже на третьей сломался…
Хранитель фыркнул и оставил парня в покое. Он обернулся к собравшимся на поляне хралам и сказал:
— Я уезжаю, народ мой. Но помните, что я всегда могу вернуться и призвать вас для служения мне и Серому Мечу. Поэтому помните и выполняйте что я велел. Прощайте!
И пошел к Россинанту. Волгхор дружелюбно поднял уши и вновь попытался лизнуть его в лицо, но Хранитель увернулся, не желая быть обслюнявленным. Пока он говорил, на волгхора навесили седло странной формы, но явно удобное, со стременами и длинными наклоненными вперед ручками. Йаарх попытался взобраться на волгхора, но не смог. Россинант оглянулся на него и тут же лег на землю. Хранитель Меча с облегчением вздохнул, уселся в седло, и волгхор поднялся. Остальные были уже готовы.
Вдруг один из его кровных братьев, кажется Кват… или Махр? — в общем, кто-то из близнецов соскочил на землю, снял с седла какой-то сверток и подошел к Йаарху.
— Старший брат! — обратился воин к нему. — Умоляю тебя послушать меня и надеть доспех. В нем ты будешь в большей безопасности.
И он развернул подаренный вчера Хранителю боевой костюм храргов. Во второй руке его был серебряный пластинчатый пояс.
«Надень, — вмешался Меч. — От случайной стрелы никто не застрахован».