Серый Страж
Шрифт:
***
Мать стоит бледная. Она подносит заляпанный фартук ко рту и едва сдерживает рыдания. Сзади переминается с ноги на ногу отец. Его темно-карие глаза сейчас кажутся практически черными, настолько сильный гнев бурлит в нем. Но он мягко обнимает свою жену, поддерживая ее. Он мужчина - он должен.
– Ваш сын маг. Очень сильный маг. Я бы сказал - сильнейший, из виденных лично мной. А я встречал лично Первого Чародея ферелденского Круга, и поверьте, он могущественный кудесник.
Слова звучат как приговор. Алим хмурится - не любит, когда что-то расстраивает маму. Отец порывается
Храмовник впечатывается в стену - останется приличная вмятина - и взлетает, чтобы со всего размаху опуститься на каменный пол дома. Храмовник хрипит и пытается что-то сделать, но по выражению искреннего удивления на его лице понятно, что у него это не получается.
– Нет, Алим! Нет!
– кричит мать и выворачивается из хватки отца побегает к мальчику.
– Нет, не делай этого, милый, не надо... дядя храмовник не хочет тебе вреда, он прав, не надо, сынок.
'Он прав?!
– пораженно думает Алим.
– Но в чем?!'
– Это то, о чем я говорил, - хрипло говорит храмовник, опираясь на руку, и сплевывает сгусток крови.
– Он пробил мне легкое... Чуть не убил. Он только разозлился. А что если бы на моем месте был ребенок?! Что бы было?!
– Алим бы никогда, - отчаянно выкрикнула мама, обнимая своего ребенка. Ее губы дрожат, она готова разрыдаться.
– Ему шесть! Он знает, что может то, чего не могут другие! Невинные ни разу не пострадали!..
– Невинные?
– тихо переспросил храмовник.
Эльфийка зажала себе рот руками, а на лице проступило осознание сказанного.
– Это... было тяжело, - взял слово Сихан, помогая подняться человек.
– Было несколько случаев... В Денериме не любят эльфов. Нигде не любят эльфов, говоря по правде. Жена возвращалась поздно... вместе с сыном. Улочки у нас узкие, а банд хватает, - эльф замолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил: - Их было много, так сказала моя любимая. Их было тридцать, как я узнал позже - подкрепление к ублюдкам все же прибыло.
– Подождите-ка, - прервал его храмовник.
– Неужели та самая 'весенняя давилка', после которой разбойники присмирели?
– Да, - подтвердил кивком догадку церковника Сихан.
– Это был мой сын. Жена... они хотели позабавиться, а Алима убить... моя Лия... ненаглядная моя, была на все готова ради нашего сына... и я не виню ее. Но Алим. Лия рассказывала, что он разом больше, не в прямом смысле, ясное дело. Просто... Страшнее? Она сказала, что все выблядки, идущие в ее сторону поднялись в воздух и... смялись. Лия говорила, как они кричали, а Алим... он сказал, что никто не тронет его семью. Точно то же самое случилось с прибежавшей подмогой...
– То есть я еще легко отделался?
– весело хохотнул храмовник.
– Да, сэр Малик. Скорее потому, что Алим хочет стать храмовником... Когда вырастет.
Малик выпучил глаза и зашелся кудахтающим смехом:
– Такой, ах-ха-ах-кхе, маг?! Храмовником?! Ах-аха-ха-ха-кхе-кхе...
– Ему нравятся ваши доспехи, - смущенно пробормотал отец, - и мечи.
– Ох, хорошо, - успокоился Малик.
– Дайте мне поговорить с ним. Просто поговорить...
Алим встал, выпущенный из крепких материнских объятий, и гордо задрал подбородок.
– Послушай, малыш...
– начал храмовник осторожно, отслеживая все движения напряженного мальчишки.
– Послушай, я не сержусь на тебя. Семья - это главное. Но ты должен меня выслушать. Если так можно выразиться, я - добрый храмовник. Я не тот, кто пошел в святой орден из-за того, что маг напал на моих родственников, или сломал мою жизнь. Мы, храмовники, - те, кто должны оберегать магов, хранить и защищать их. Но немногие это помнят. Есть люди, которые озлоблены на вас, есть те, кто хотят видеть любого мага усмиренным либо привязанным к шесту на костре. Малыш, если не я - придут другие. И даже если ты расправишься со всеми... ты же не можешь не спать... но это еще не все. Каждый маг опасен не только тем, что может вывернуть обычного человека хребтом наружу. Демоны. Чем сильнее маг, тем сильнее демоны, слетающиеся к нему. Может, конечно, это и не совсем верно, но я видел одержимых. Те, кто поддались гневу - легко отделались, малыш. Один раз я увидел порабощенных голодом. Они жрали все вокруг: себя, своих соратников, оружие, убитых и живых людей... Малыш, я не хочу, чтобы тебя ждала такая судьба. В Круге есть свои проблемы, свои отступники, но там безопаснее для таких, как ты. Круг несовершенен, но он лучшее, что мир может предложить тебе... Пожалуйста, малыш.
– Мама?..
– Сынок?
– Отец?
– Будь мужчиной, Алим.
– Я согласен, сэр Малик. Прошу меня простить за ваше состояние, - серьезно обратился к рыцарю малец.
– Я помогу.
Не успел храмовник сказать 'Как?', а Алим уже наложил светящееся руки на кирасу. Что-то внутри прострелило болью и ребра с хрустом встали на место.
– Дыхание Создателя, как?!
– пораженно прошептал церковник, распрямляясь.
– Просто, - ответил Алим, пожав плечами.
***
Храмовник дал на сборы неделю. Он был понимающим человеком, достойным уважения и тихой благодарности четы Сурана.
Алим успел попрощаться со всем своими друзьями. С Каллиан было тяжелее всех. Она была рассержена и зла на него за то, что он покидает ее. Они были лучшими друзьями, как-никак. В конце концов она крепко обняла его и тихо прошептала на ухо:
– Вернись.
Алим дал клятву, что обязательно вернется. Ей, родителям, Денериму. Самому себе.
Но вот час пробил. Мать и отец стояли обнявшись, едва сдерживая слезы. Храмовник непоколебимой колонной высился позади него.
– Я не забуду... Мам, пап...
– Прощай, сынок...
Они обнялись - в последний раз и направились в сторону выхода из эльфинажа.
– Сэр Малик, - отец осторожно протянул руку рыцарю.
– Прошу...
– Сихан, - почтительно ответил храмовник, осторожно пожимаю руку латной перчаткой.
– Я пригляжу. Пойдем малыш.
– Будь счастлив, сынок, - всхлипывая прошептала Лия.
– Обязательно, ма.
***
Ехали они практически две недели. Две недели неудобной палаточной жизни, бесконечной тряски по размытой ферелденской дороге и унылые фермы. Мир оказался не таким сказочным, как представлял себе мальчик.