Сержант Глюк
Шрифт:
Все мое тело завибрировало необычной дрожью, неведомая сила подхватила меня и плавно понесла ввысь. Последнее, что я услышал внизу – как пули егерей бьются о каменистую землю, где я только что стоял. Пули с фырканьем рикошетили вверх и в разные стороны. Мне было уже все равно. Я испытывал восторг полета и страх перед поглощающей меня чернотой неба, из которой, я понимал, не будет возврата.
2
Домой Катя пришла намного раньше, не вечером, а днем. Обычно после работы она заходила в магазин, купить чего-нибудь съестного. Сегодня сделать этого не смогла – идентификатор пользователя уже отключили, платежная карточка оказалась
Дома были брат Костян и дед, Гранит Романыч. Оба, обеспокоенные ее неурочным возвращением, вышли из своих комнат в прихожую, встретить ее. С порога, даже не захлопнув за собой входную дверь и не сняв легкого плаща, Катя убитым голосом сообщила, что ее уволили с работы. Она показала врученное ей, теперь уже безработной, стандартное предписание «немедленно явиться в ближайшее по месту жительства отделение ЦРУ, для прохождения комиссии по профориентации…» Практически это означало приговор. С этой комиссии человеком не возвращался никто.
Такого удара ждали в каждом доме, в каждой семье, но всегда он был неожиданным и страшным. Это предписание ЦРУ окрестили в народе давно забытым словом «похоронка». Страшное заключалось в том, что она вручалась еще живому человеку, на его имя. Вся «профориентация» заключалась в том, что человека прямо с комиссии отправляли на стандартную процедуру чипирования.
Выслушивая катин рассказ, Гранит Романыч тяжело оседал в плечах, Костян каменел. Беда, минуя до поры, входила в дом Нечаевых. Наконец, Катя горестно смолкла, в прихожей установилась гнетущая тишина.
– Сейчас позвоню кому надо, – выдавил Костян.
Никто не отреагировал на его движение, хотя его слов ждали. Костян набрал номер того самого цэрэушника, через которого устраивал Катю на работу, и попросил его узнать, что случилось с Катей, и можно ли чем-то помочь. Цэрэушник, в своей обычной деловой манере, обещал все выяснить и сразу же перезвонить.
Когда Костян впервые встретился с ним, тот поразил Костяна тем же, что и многих других. Имея высокий пост, солидный возраст, внушительные габариты и респектабельную внешность, цэрэушник при встрече первым протягивал руку и представлялся смиренным тоненьким голосом: Рудик. Он имел привычку близко стоять к собеседнику, и казалось, что Рудик то ли нависает над человеком всей своей массой, то ли кланяется ему. Поэтому внешность у Рудика была одновременно и могущественной и услужливой. Он носил короткий прямоугольник усов, то ли как у парикмахера, то ли как у лидера нации. Брови над его большими темными глазами росли внешними уголками вниз и придавали его глазам выражение просящее и страдающее, как у непризнанного поэта. Сами же глаза были какими-то вытаращенными и имели удивленно-испуганное выражение.
Как и полагается крупному чиновнику уважаемой организации, Рудик имел свое подсобное хозяйство: дорогой помпезный ресторан в престижном районе города и эскортное агентство, для души. Рудик был деятельным и компанейским, любил внешние проявления демократичности, в подсобке своего ресторана лично угощал шампанским приглашенных музыкантов и танцовщиц. В своем загородном особняке он частенько устраивал шумные затейливые вечеринки. Костян не мог понять, да и не вникал в чужие дела, зачем Рудику коллекция голограмм на темы древних мифологических божеств и ритуалов. Как говорится, хозяин барин, любой каприз за ваши деньги.
У Костяна были и другие высокопоставленные клиенты, но звонить больше было некому. Подобие деловых отношений складывалось только с Рудиком. Да и что может быть общего между жителями богатых пригородов и обитателями нищающих городских кварталов? Все клиенты Костяна жили в благоустроенных особняках, расположенных в тщательно охраняемых загородных зонах. Жилища избранных оснащались сложными инженерными коммуникациями, которые управлялись программными системами «умный дом». С каждым годом эти системы усложнялись, переходили на новые стандарты и оборудование, требовали все более квалифицированных настроек и обслуживания, становились, в конце концов, быстро прогрессирующими искусственными интеллектами. Неудивительно, что спрос на специалистов по созданию и эксплуатации таких систем был велик. Костян был вообще штучным специалистом – настройщиком сценариев действий искусственных интеллектов.
Ещё в годы учебы Костян наткнулся на эту нишу, да так и остался работать в ней. Не быстро, но уверенно, он стал в этой сфере профессионалом высокого класса. Он оброс постоянными солидными клиентами, и вполне мог работать в этой нише долго, не опасаясь ни конкурентов, ни тем более, угрозы собственного чипирования.
Боялся Костян другого. Он набрал такой профессиональный уровень, что на него стала обращать внимание Империя, в лице её технического департамента. Уже два раза ему приходила автоматическая рассылка от них, с предложением принять участие в конкурсе на вакансию технического специалиста. Такие предложения получали редкие счастливчики, но работать на глубоко ненавидимую им Империю Костян не собирался. Просто сделал для себя выводы, что ему нельзя больше светиться и создавать слишком сложные интеллектуальные ядра. Иначе это может быть еще раз замечено, и у него начнутся неприятности с Империей. Костян решил впредь не высовываться, а косить под крепкого середнячка, не хватающего звезд с неба.
Но высунуться пришлось. Просьбу о трудоустройстве Кати Рудик выполнил быстро и без лишних расспросов. Ничего за это не взял, но через две-три недели попросил о встречном одолжении. Имея прямой доступ к электронным комплектующим и оборудованию последнего поколения, он захотел установить у себя в особняке навороченную версию искусственного интеллекта. С низким энергопотреблением, с акцентом на функцию безопасности и защиты от взлома, с автономными сценариями действия в разных ситуациях, с голосовым докладом хозяину обо всем, что происходит в доме и вокруг него, с оповещением по видеоканалу и так далее. Фактически, Рудик хотел, чтобы в его доме жила некая нейросетевая псевдоличность, способная произвести неизгладимое впечатление на его гостей.
Костян был вынужден отступить от своего намерения не светиться. Конечно, заказ оказался интересным, технически новым, творческим. Результатом остался доволен не только Рудик, но и сам Костян. Работа получилась эксклюзивной, да и деньги клиент отвалил немалые, не торгуясь.
Оперативно, минут через пятнадцать, Рудик перезвонил. Кратко и с каким-то агрессивным напором сказал, что это дело ему не по зубам, и отключил связь.
– Блин, – только и сказал с досадой Костян.
Катя и Гранит Романыч, с надеждой смотревшие на него, опустили глаза. Гранит Романыч тяжело осел на край коридорной табуретки.
Катя прошла в свою комнату, переоделась в простое. Спортивный костюм, кроссовки, курточка. Проигнорировать врученное предписание и протянуть с явкой в ЦРУ значило подставить под удар своих домашних. Вернулась в прихожую, обняла брата, деда и,
медленно исчезая в коридоре подъезда, сказала:
– Сегодня останусь ночевать у Мишани, не ждите.
Строгий Гранит Романыч промолчал. Катю можно было понять. Ей надо успеть попрощаться с другом Мишаней. Не верилось, что в течение максимум двух дней Кати не станет. Точнее, не станет ее сознания. Она не будет смеяться, грустить, любить и плакать. Не будет всего того, чем она была близка и дорога своим родным людям.