Сержант Козлов

Бабин Самуил

–Все обживайся. А завтра к восьми на службе.

–Так точно буду к восьми, – прикладывая руку к голове, ответил Козлов.

– И это, – замялся майор, – У меня тетка предоплату всегда требует с постояльцев.

– Предоплату, – растерялся Козлов и достав из кошелька деньги и пересчитав виновато произнес: «У меня всего двенадцать тысяч осталось».

– А, что же ты без денег в Кваскву приехал, – грустно посмотрел на него майор.

– Так я же наоборот, зарабатывать приехал, а не тратить.

– Ладно. Давай пятерку, – майор вытащил из рук Козлова несколько купюр, -Попробую

договорится с теткой, что бы подождала до аванса.

Проводив майора до выхода из подъезда, Козлов вернулся в квартиру и огляделся. Квартирка была совсем маленькая, в два окна, комнатка и кухня. Даже меньше, чем хата у старушки- матери в Сосновке. В комнате стоял старый, проваленный диван, являющийся одновременно и кроватью, и стулом. У стены прислонился старенький шифоньер с открытой дверкой. Козлов бросил в шифоньер рюкзак и свертки с обмундированием, и прошел на маленькую кухню. Он с трудом протискиваясь между кухонным столом и раковиной с ржавого цвета эмалью. Над раковиной висела алюминиевая сушилка, в которой стояли две тарелки, кружка с отбитой ручкой и поллитровая банка с ложкой и вилкой. Козлов закурил и взяв из сушилки тарелку, вместо пепельницы, присел за стол и уперся во что-то ногами. Нагнувшись, он увидел под столом небольшой, квадратный холодильник с приоткрытой дверкой, от которого тянулся провод с электрической вилкой. Козлов дотянулся до вилки и воткнул её в розетку. Холодильник издал звук похожий на лошадиное ржание, и заработал.

– Жить можно, – радостно подумал Козлов, приоткрывая дверцу холодильника. Внутри, на полке лежал покрытый плесенью кусок сыра, на котором сидел худой, рыжий таракан, шевеля длиннющими усами и грустно смотрел на Козлова. «Давай вылезай, а то замёрзнешь», – Козлов осторожно вытащил сыр с тараканом и поставил на пол поближе к стене, чтобы не наступить. Таракан слез с сыра и снова подполз к Козлову, шевеля усами.

– Проголодался, наверное, дружище, – сочувственно посмотрел на него Козлов, – Я честно тоже. Надо сходить в магаз, купить что ни будь поесть.

За окном уже смеркалось. Он встал из-за стола и щёлкнул выключателем на стене. Кухня осветилась слабым, желтым светом от небольшой лампочки, висевшей под потолком, без абажура. Таракан испуганно, снова забрался на сыр.

– Как тебя зовут, дружище, – заглянул под стол Козлов. Таракан почему-то вызывал у него доверие. У Козлова с детства была странная привычка разговаривать с неодушевленными предметами или животными. «Как? Тимофей, – переспросил он, – А меня сержант Козлов. Будем теперь жить вместе. Ты похоже сыр любишь. Какой. Российский или Голландский? Я лично плавленые сырки Дружба уважаю. Ну, жди, скоро вернусь. Он не стал выключать свет и сняв в прихожей с крючка сетчатую сумку- авоську, вышел из квартиры, закрыв дверь на ключ.

Внизу, на лавочке у подъезда сидел неопределенного возраста мужчина в коричневом берете и синих брюках, из-под которых виднелись голые щиколотки.

– Вы не подскажете товарищ, где здесь поблизости продуктовый магазин, – обратился к нему Козлов.

– Магазин, – встрепенулся мужчина, вставая со скамейки. Он оказался совсем небольшого роста. По грудь Козлову. «А хотите я вас провожу», – радостно произнес он и не дожидаясь ответа, вышел на дорогу и поманив Козлова рукой, медленно пошел вперед, постоянно оглядываясь назад и приговаривая, – «Пойдемте, пойдемте. Я знаю самую короткую дорогу». Козлов постоял немного и пошел следом.

Минут через десять они подошли к темному двухэтажному строению с яркой витриной на первом этаже и синей, неоновой вывеской «Продукты».

– Вот и пришли, – сообщил мужчина и грустно добавил, – Только алкоголь здесь не продают.

– Да, мне и не надо алкоголь, – пожал плечами Козлов и вошел внутрь магазина.

Походив среди полок, он набрал немного продуктов, чтобы их можно было поместить в холодильник и рассчитавшись на кассе вышел на улицу. Мужичек в берете, стоял чуть в стороне, явно дожидаясь его.

– Закупились, – увидев Козлова, поинтересовался он добродушно улыбаясь.

– Да, спасибо, – ответил Козлов. Ему стало как-то неловко, и он вытащил из кармана пачку сигарет, протянул ее незнакомцу. – Курите.

Тот ловко вытащил сигарету и прикурил. Козлов, достал сигарету и тоже закурил.

– Как вас зовут, – поинтересовался он.

– Тимофей, – представился мужичек.

– Как таракана, – неожиданно вырвалось у Козлова и он, посмотрев на мужчину увидел на его лице черные, немного свисающие вниз усы, – Ой, извините.

– Ничего, – засмеялся в ответ Тимофей, проведя рукой по усам, – Я уже привык. Меня часто так называют. Но я не обижаюсь. Даже наоборот.

– Что наоборот, – не понял Козлов.

– Тараканы, в принципе мирные, домашние насекомые.

– Да, я тоже ничего к ним не имею, – согласился Козлов, поднимая авоську с земли, – Ну, что пошли обратно.

А может того, – продолжал улыбаться Тимофей, – Погода хорошая. Можем посидеть во дворе, возле дома.

– В каком смысле, – не понял Козлов.

– Тут в наш винный, портвейн завезли. Очень хороший и не дорого. Всего сто рублей за бутылку ноль семь. У меня только сорок рублей, – и Тимофей вздохнул и внимательно посмотрел на Козлова. – Или вы не пьете?

– Вообще-то пью. Но завтра на работу, – с сомнением ответил Козлов.

– Так мы всего одну бутылку возьмем.

– Одну, – подумал немного Козлов, – Ладно, бери, – и достав из кармана деньги, протянул Тимофею стольник, – Сдачу не надо.

– Я сейчас, – Тимофей схватил деньги, – Вы идите, я вас догоню. Я быстро, – и он растворился в темноте кустов.

Козлов выбросил окурок и вспоминая дорогу, стал возвращаться назад.

У самого подъезда, его догнал запыхавшийся Тимофей. «Вот успел. Последняя бутылка оставалась», – протянул он большую с виду бутылку с белой этикеткой, – Портвейн Южный. Тот самый.

– Что значит тот самый, – взяв бутылку, покрутил ее в руках Козлов.

– Его раньше производили. Еще до развала Союза. А потом перестали.

– А тогда откуда он взялся сейчас?

– Не знаю. Наверное, из госзапасов. У них там, говорят по тридцать лет продукты хранятся. А, когда срок годности закончился, отправляют в продажу, – и Тимофей, поднеся бутылку к лицу прочитал: «Росвинпром. 1983 год. Я же говорил срок закончился».