Сестра мафиози
Шрифт:
Акасуно стал опускаться лицом к её губам, на что Сакура расширила глаза, стук её сердца отдавался в ушах. Что происходит?! Сасори же не соображал, что делает, скрытые глубоко внутри желания начинают просачиваться сейчас, разнося чуть ли не в каждую клетку тела электрический разряд, заставляя сердце застучать сильнее, также обострить все ощущения, отчего невероятно приятно...
Прятать это, не видеть её, не ощущать, да как он обходился без этого? Как вообще мог только смотреть? Но готов ли сам Акасуно на такое...
Остановившись и посмотрев в глаза девушке, красноволосый увидел там такой
— Прости, не хотел пугать, что-то крыша уже поехала... — сказал он, сам чувствуя, как каждое слово будто разрывает. Видимо, осознание до его пьяного мозга дошло только сейчас. «Я же её брат». Девушка молчала, перед глазами до сих пор была эта картина, тут же в голове всплыл Саске, который делал почти то же самое, но....
Учиха — это Учиха, а это Сасори — её брат, родной человек. Какого?! Хотя он же уже сказал, что нечаянно... Правда звучало глупо, а её сердце до сих пор не успокаивается, а эта дрожь волнами расходится по телу, от ощущения его тела на себе, это нормально? Хочется отпихнуть его от себя и в то же время прижаться ещё сильнее, чтобы дать понять, что всё нормально, и она понимает, что брат не в себе.
— Ты же пьян, бывает... — сказала девушка, на что Акасуно стиснул зубы. Чёрт, её интонация... КРЕТИН!
— Нет, Сакура, правда, прости. Это было странно, я, как напьюсь, вечно херню творю. Только, пожалуйста, не надо меня теперь бояться, я же не... — тут парень запнулся, в мыслях говоря себе: «ну, давай, спались окончательно, придурок», — не...
Девушка молчала, понимая, что он хотел сказать. И, естественно, он «не», потому что они родня, а на пьяную голову творится порой страшное — уж ей-то это известно, сколько раз её друзья напивались, порой оставаясь в беспамятстве.
— Я понимаю, не волнуйся, — она всё же с трудом отстранилась, снова смотря на него, парень прожигал её глазами, его руки словно сильнее сжали её в тисках. Голова парня неосознанно думает, что она вот-вот и уйдёт, что он не сможет чувствовать её, поэтому нужно держать, как только можешь. Но кое в чём он прав — Сакура, и правда, уже хочет выбраться из его рук. Перед ней кто-то другой, и этого другого она видеть не хочет. — Сасори, тебе нужно...
— Мне нужно сказать тебе, — перебил её парень, смотря, как снова удивляются зелёные глаза, что же, раз решился — пора. — Да, я часто занят, да, не могу быть рядом, когда нужен, и пусть ты всё прячешь за фразой «всё хорошо», я же вижу, что это не так. Я из кожи вон вылезу, но буду рядом с тобой, тебе не надо ни привлекать моё внимание, ни искать замену. Я буду рядом, понимаешь?
Харуно слабо кивнула, зависнув от таких слов. Он же серьёзно, да? Она действительно хотела услышать эти слова, но стоит ли к ним относиться всерьёз, когда он такой? Девушка взяла себя в руки и, выдохнув, всё-таки сказала:
— Тебе нужно поспать, давай помогу дойти до твоей комнаты. — Она вся напряглась
Толкнув дверь, Харуно увидела что тут был включен свет, перед ней предстала комната, где в основном преобладает красное дерево в интерьере, большое окно, из которого просто шикарный вид, но, правда, днём, сейчас там еле-еле сереть начинает, ранее утро же. Усадив его на двуспальную кровать, Сакура вздохнула. Блин, это было странно... А Акасуно просто смотрел на неё, не моргая и словно изучая глазами.
— Ты в одежде спишь? — спросила она его, парень вздёрнул бровь.
— Что за вопрос? Нет...
— Ясно,— кивнула девушка и присев, начала делать то, от чего даже у холодного и уверенного в себе Акасуно глаза расширились, а именно снимать с него пиджак и расстёгивать рубашку. К такому он готов не был...
Её руки всё делали аккуратно и ловко, взгляд выражал только сосредоточенность, что заставляет засмотреться. Кто бы знал, как он боится того, что всплывает в голове, оно не должно всплывать, но всё же...
Сакура, сняв пиджак, на мгновение отвернулась, чтобы положить его.
Мысли Сасори: перехватить её руки, потянуть на себя и впиться в эти манящие губы, жадно, страстно...
Девушка начала расстёгивать рубашку, смотря только на пуговицы, и хоть её лицо смущения не выражало, она все равно выглядит красивой.
Мысли Сасори: взять её лицо в свои руки и снова поцеловать, но нежнее, словно он никогда не целовал никого, кроме неё...
Расстегнув пуговицы, чтобы снять рубашку, оставляя парня с голым торсом, Сакура чуть-чуть подалась вперёд, случайно своим плечом задев его, отчего Акасуно незаметно сглотнул, почувствовав очередную волну, которая заставляет дышать сбивчиво, за что ему это...
Мысли Сасори: повалить девушку на кровать и нависнуть сверху, начать покрывать поцелуями её шею, оставляя засосы, потом так же впиться в губы, руками разрывая её одежду…
— Я в брюках посплю, — снова сглотнув, сказал он, понимая, что сейчас позволить ей дальше «помогать» ему — опасно...
— Как знаешь, — сказала она, поднимаясь и отходя от него, но видя, что он следит за каждым её движением. Сложив рубашку, она вышла из комнаты, предварительно выключив свет. — Доброй ночи.
— Да, доброй, — проговорил он, опустив голову. Дверь закрылась, и, когда Акасуно услышал, что шаги сестры достаточно далеко, сжал кулаки. — Сидеть... сидеть зверь...
Но это никак не помогало, только сильнее появлялось это жжение в груди, это затмевающие голову желание, и чувство, которое сейчас почти не имеет контроля, вырывается из души, заставляя чувствовать и боль, и стыд, и ненависть к себе. Боги, что он хотел с ней сотворить...
Встав и наплевав на шатание, он дошёл до своей личной ванной и, забравшись в неё, включил ледяной душ, подставив туда голову, чувствуя, как холодные капли приводят мысли в порядок, прогоняя прочь опасное желание, которое, как оказалось, сильнее, чем он предполагал. А ведь стоило лишь на чуть-чуть дать слабину, и он чуть не разрушил всё.