Сестра
Шрифт:
Засмеялся, поковырял её за плечи и кивнул:
– Конечно!
Утро было вялым и тоскливым. Соскребая себя с дивана, я первым делом вспомнил про что? Правильно, про огурцы. И ту жижу, в которой они, кажется, плавали. Голова болела. Тогда я категорически не умел пить. Хотя было бы враньём сказать, что умею сейчас.
За окном, в огороде копалась фигура женщины. Сожительницы Зоиного отца. Я натянул на себя штаны с футболкой и отправился на кухню. Но едва вышел за дверь комнаты, как услышал разговор. И на цыпочках, почти не дыша, пошёл к нему навстречу. Зоя и отец сидели за столом, оба боком ко мне, разглядывая свои пальцы, как сговорившись. Зоин голос я слышал чаще. Хмыкая, шмыгая, временами переходя на шёпот, она что-то доказывала. Но делала это так
Подленько подслушав чужой разговор, я тут же испытал на себе всю силу небесной кары – мне резко захотелось отлить, так, что я еле добежал до места назначения, находящегося во дворе. Вернувшись, на кухне уже никого не застал, и спокойно вылил в своё горло огуречный рассол.
Вот так, вместе, мы и провели лето.
В конце августа Зоя уехала. Видимо, это станет нашим прощальным ритуалом – гулять ночью по городу и молчать.
Всю осень мы активно переписывались и перезванивались. Зоя занялась репетиторством – стала учить старшеклассников логарифмам и прочей алгебре. А также продолжала активно заниматься танцевальной самодеятельностью и получала от этого невероятные порции позитива. После её отъезда я также вернулся к тому, что было интересно мне – автомобилям. Уже не только изучал их издалека, но и «прикоснулся к прекрасному», а именно – устроился на работу к отцу одногруппника. Мои служебные обязанности заключались в том, чтобы каждый день после учёбы копаться в груде древнего хлама, именуемого запчастями, приползать домой ближе к ночи, чувствуя себя таким же хламом, и получать за это примерно столько, чтобы хватало на проезд на работу и утоление голода после неё. Но мне нравилось. Чёрт, мне очень нравилось.
Как-то Зоя спросила, чем бы я занимался, если бы у меня была куча денег? И я ответил, что вот этим же автомобильным хламом. А если бы по утрам не нужно было на учёбу, то я и ночевал бы в гараже. Думал, она засмеётся, но Зоя ответила: «Ты такой молодец! Если решишь ночевать, притащи туда матрац».
Но постепенно наши разговоры с сестрой стали приближаться к «привет как дела»… И вот, после начавших входить в привычку дежурных переписок или двухминутных отзвонов, Зоя вдруг позвонила поздно вечером. И понеслось. Как вода из сорвавшегося крана, из неё выплеснулся монолог о знакомстве с парнем… Знакомстве. С парнем. То есть, это было не просто знакомство и не просто парень, а тот самый, с которым ходят за ручку, обнимаются и, судя по всему, спят. Я долго слушал, не перебивал, но всё больше понимал, что он мне не нравится. Что он забыл возле моей сестры? Но, стоп, может, я просто ревную, на фоне сокращения наших переписок? Ведь это точно из-за него.
На новогодние каникулы Зоя не приехала. Сказала, что будут выступления по танцам практически в новогоднюю ночь. Но по интонации я понял, что причина в другом, потому что к слову «танцы» всегда полагался счастливый визг. Но его не было. Я ответил просто «угу», потому что давить на сестру – дело заведомо проигрышное, а потому бесполезное. Но Зое на этот раз хотелось поговорить.
– Я, наверное, в первый раз тебя обманула. А зачем? Но я же «в отношениях» теперь. Это вам не: захотел – поехал, не захотел – не поехал. Захотел – и лёг спать, захотел – и ел одни и те же макароны хоть целую неделю. Так что, я должна встретить и провести Новый Год со своим парнем. Он так сказал. Вернее, он привёл кучу доводов. И я, поскольку хочу стараться для него, приняла все эти доводы, чёрт бы побрал и их, и его.
– Кажется, ты делаешь то, чего категорически не хочешь. И обманываешь не только меня, а ещё и себя.
– Ну почему? Нельзя же всегда быть одной. Я нашла себе пару, и это очень хорошо.
– Скажи своей паре, что мы ждём вас обоих в гости, на Новый год.
– Это невозможно…
Кажется, злость начала овладевать моим телефоном.
– Почему?
– Он же москвич. Коренной. Очень коренной. Не представляешь, как он брезгует всем тем, что находится за мкадом.
– Окей, это к лучшему. Не надо ему приезжать. Давай я приеду сам и за две минуты расскажу этому чепушиле обо всех прелестях провинциальной жизни. Вот так и встретим Новый Год, на столичных табуретках столичной общаги с твоим забинтованным столичным парнем. Обещаю, что сильно не буду.
– Ну хватит!
– Что?
Зоя помолчала. Потом выдавила:
– Ты не приедешь.
– Почему? Ты что, не веришь? Сегодня же билет возьму.
– Нет, не поэтому… На Новый Год я буду у него дома. С его семьёй. Всё, как положено. С родителями я уже немного знакома.
Дальше разговаривать я не хотел. Никогда ещё не чувствовал себя таким отшитым. Допустим, меня задевало, что каждая вторая девушка игнорировала мои попытки познакомиться. Ещё больше задевало, что из тех, с кем познакомиться удалось, ещё ни разу это не длилось дольше четырёх свиданий.
Но сестра нанесла самый больной удар. Как будто отколола кусок меня.
А тем временем, моя студенческая жизнь вот-вот должна была завершиться; дело оставалось за малым – подготовить диплом. Пропала необходимость в ежедневном посещении занятий, диплом я конечно же не писал, а обрушившееся свободное время старался использовать с максимальной пользой. Как будто меня наконец вывели на воздух из душного помещения, и я всё хотел надышаться.
Одногруппник, который устроил меня на работу, вооружившись деньгами и амбициями, решил создать своё дело. Помню, как сидя ночью в гараже его отца и запивая сардельки кефиром (больше у нас ничего не было), мы, захлёбываясь и перебивая друг друга, выводили в своих головах то, что сейчас я бы назвал бизнес-планом. И поскольку больше в своё дело мы никого не брали, ибо хотели уверенности в исполнителях, всё-всё, от начала до конца, строили мы с ним вдвоём. Конечно, опираясь на опыт его отца, рассказы дальнобойщиков, мои библиотечные познания и просто интуицию.
А планы наши заключались в том, чтобы скупать потрёпанные жизнью и дорогами автомобили, отечественные, а потом и зарубежные, чинить, приводить к красивому виду и продавать.
Кажется, в этот период своей жизни я не ел, не спал и не общался с людьми ни на какую другую тему, кроме своего нового бизнеса. По крайней мере, так запомнилось это время. Сначала было тяжело, убыточно, и примерно два-три раза в неделю хотя бы один из нас предлагал бросить всё. Но какая-то немыслимая жажда, в сердце и голове, заставляла прикладывать всё больше сил, чтобы получилось – раз пока не получается.
Наш первый автомобиль никто не купил. Не помню, чьей идеей было сделать его кислотно-салатовым – и салон, и кузов – но, похоже, никому в радиусе сотен километров не хотелось иметь такую машину. Это была копейка, но благодаря расцветке мы прозвали её огурцом. Через несколько недель безуспешных попыток продать – даже по той цене, что купили, – мы чуть было не договорились перекрасить её в другой цвет и полностью поменять салон. Но всё решил финансовый аспект. На горизонте замаячила очередная развалюшка, и поскольку вновь одолженных денег хватало только на что-либо одно, огурец так и остался огурцом, а следующая машинка благополучно перекочевала в наш гараж в ожидании переделки. После резких и недолгих споров мы пришли к выводу, что на этот раз нужно прибегнуть к классике, чтобы наш автопарк, помимо никому не нужного огурца, не пополнился ещё одним овощем. Вновь закипела работа. Работа мозга, рук, фантазии. Покупатель для этой машины появился ещё до того, как успели её полностью подготовить. С предоплаты мы раздали часть долгов и начали искать следующий объект для тюнинга.
Тем временем по очереди ездили на огурце, так как ни у одного из нас не было своей машины, да и не стоять же ему без толку в гараже.
Дело развивалось. Денег хватало уже не только на потоковое вливание в очередные тушки, но и каждому из нас на личные расходы. Я символически делился с матерью. Она возмущалась, что её сын, имея высшее, и притом неплохое образование, занимается какой-то ерундой и торчит в гаражах. А не в приличном офисе. Но деньги брала. С Зоей мы почти не общались. Я перестал обращать на это внимание, так как бизнес заменил мне и сестру, и друзей, и вообще всё.