Сестрица невесты принца
Шрифт:
Во двор моего дома машина Вайолета въехала без пяти двенадцать.
Я то и дело поглядывала на наручные часы, моля всех святых, чтобы успеть вернуться домой именно сегодня. Совершенно не к месту вспомнила, что так и не купила творог. Маман мне еще припомнит за так и не приготовленные вареники. Вряд ли ее будет интересовать мои приключения. Скорее самым важным окажется, что я оставила всю семью голодными. Я уже представляла с какими эпитетами мама обрушится на мою несчастную голову.
Додумать я не успела.
Фонари автомобиля Вайолета выхватили из темноты знакомый автомобиль.
Что возле моего дома делает машина Платона? Дорогой авто бельмом выделялся на на привычном фоне.
Ответ на этот вопрос я получила почти сразу, стоило только выйти из автомобиля.
На детской площадке, освещенной со всех сторон фонарями, на лавочке в рядок сидели… мама… папа… Алина … и Платон. И выжидающе смотрели на вылезающих из автомобиля меня и Вайолета.
Глава 40
Первой не выдержала Алина.
— А вот и блудная дочь вернулась. А мы тут все глазоньки проплакали, пока ее выглядывали, думая, что с ней случилось страшное. А она улыбается.
Интересно, где она увидела улыбку на моем лице? Видимо, в своем воображении.
Я молча подходила к родственникам, замершим с осуждающими выражениями на лице.
— Ты где была? — подключилась мама. — Почему не отвечала на телефон? — она повысила голос. — Где творог?
— Так он не звонил, — произнесла растерянно. Не ответить матери я не могла. — А творог я не купила.
Уж лучше сразу признаться во всех грехах, чем растягивать это «удовольствие» надолго.
— Это как он не звонил? Я тебе сто раз набирала, — мама не сдерживалась. — Зачем тебе телефон, если ты им не пользуешься?
Я полезла в сумочку за телефоном, желая за действиями скрыть нервозность. Когда на меня внимательно смотрят пять пар глаз внутри возникает ощущение будто тело превратилось в студень. Такое же мягкое и колышущееся от любого громкого звука.
Телефон даже не пришлось долго искать. Он сам прыгнул в руку. Я нажала на кнопку включения.
Все выжидательно смотрели на мои манипуляции.
Предательский гаджет загрузился за доли секунды. И высветил… сорок восемь пропущенных вызовов от мамы, пять от папы, двадцать девять от Алины и семь от Платона.
— Ой, — от удивления чуть не выронила телефон из рук.
Такого количества пропущенных звонков я не видела даже в самом страшном сне.
— Ну, что? Убедилась? — ядовито произнесла сестричка. — Это как надо было быть занятой, чтобы не обращать внимание на разрывающийся телефон. Это ж чем же вы занимались до глубокой ночи, чтобы игнорировать беспокоящихся родственников, — продолжала Алина.
Мама кивала каждому слову сестры. Папа не сводил глаз, на его лице играли желваки. Платон встал с лавочки, пытливо смотря на Вайолета.
— Мы бабушку спасали, — пробормотала растерянно.
Я еще никак не могла отойти от осознания того, что за целый день у меня даже мысли не возникло позвонить кому-нибудь и предупредить о задержке. Я ни на миг не вспомнила ни об Алине, ни о маме, ни о папе. Про Платона и говорить нечего. С отношением к нему я определилась до этого.
Совесть, спавшая целый день, внезапно проснулась и во всеуслышание заявила о себе. Да так громко, что хоть уши зажимай от ее возмущений.
— Ты еще скажи, что котика с дерева спасала, — саркастически напомнила мне сестричка давний случай, когда я задержалась в гостях у соседки.
Мы с ней пили чай с вкусными сушками и разговаривали. О многом. О разном. Я тогда себя впервые почувствовала кому-то действительно интересной. У меня интересовались мнением. Расспрашивали про мою жизнь. Со мной делились советами. Со мной просто разговаривали как с равной, не смотря на разницу в возрасте. Я тогда почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Которое закончилось в тот же миг, стоило вернуться домой и получить нагоняй за позднее возвращение.
— Котика не спасала. Всего лишь покормила и воды налила, — отчиталась.
— Мам, да она издевается, — принялась жаловаться сестра. — Прошлялась где-то всю ночь, а теперь нам сказки рассказывает.
— Я прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу милую беседу, — начал издали Вайолет, — но может быть вы выслушаете до конца почему Полина задержалась.
Сестре волей-неволей пришлось замолчать, хоть и ненадолго.
— А что ее слушать? — огрызнулась Алина. — И так все ясно. Опять будут отговорки. У нее всегда на первом месте чужие люди, а не свои родные. Она всегда находит для них время. А родной матери помочь она не может. Дома за нее волнуются, переживают, а ей хоть бы хны.
Мама усиленно кивала, соглашаясь со словами младшей дочери. Когда дело касалось выговоров за проступки мама с Алиной вещали душа в душу.
— Алина, вы не правы, — мягко перебил Вайолет Полину. — Не стоит так говорить о сестре.
Я и предположить не могла, что он встанет на мою сторону.
— А вы, господин Вайолет, ее не защищайте. Понятное дело что вы теперь будете покрывать друг друга, — Алина закусила удила. — Рука руку моет, — двусмысленно добавила она.
То с какой обидой она смотрела на мужчину, говорило само за себя. Алина обиделась за пренебрежение ее персоной. И теперь по полной отдувалась на всех кто был на моей стороне.
— Так. Хватит, — внезапно громко произнес отец, вставая с лавки. — Не стоит и дальше устраивать разборки на улице. Алина, Полина, марш домой. Там и поговорим. Время уже позднее. Нечего на улице торчать. А вы, молодые люди… вам тоже, наверняка, пора, — папа был очень зол. У него чуть ли не искры из глаз сыпались.
Я бы сказала, что таким рассерженным и властным никогда его раньше не видела. В нем словно другой человек проснулся. Строгий и решительный.
— Папа, — Алина попыталась возмутиться.