Сестры-соперницы
Шрифт:
За грохотом музыки Алиша едва слышала, что говорил ей спутник. Она заметила, как в зал вошла Микки, и решительно отвернулась. Как всегда, по средам здесь была пятидесятипроцентная скидка на вход, и все, кого отпугивала плата в двести пятьдесят рупий, стекались сюда, так что на танцполе яблоку было негде упасть.
На Алише было розовое обтягивающее очень короткое трикотажное платье. Папа бы такое не одобрил. «Ну и что… он же умер», — решила Алиша, одеваясь. Мать взглянула на нее поверх стакана рома с колой («Надо же мне как-то пережить ближайшие несколько часов») и спросила: «Ну, и куда это ты собралась… да еще в таком виде?» «Пойду развеюсь, — бросила в ответ Алиша. — И вид у меня нормальный. Сейчас все так ходят. Даже твоя драгоценная Маллика». Мать посмотрела на нее с укором:
Алиша знала, что мать живет в каком-то своем мире, расплывчатом от алкоголя и транквилизаторов. С каждым днем она все больше и больше презирала Лилабен, и чем дальше, тем труднее было это скрывать. Мать постоянно твердила, что пьет с горя. Ну да, конечно. Как будто она была верна и предана отцу. Да если вспомнить, какие сцены разыгрывались здесь, в этой самой комнате… Алиша мысленно перебирала любовников матери, в том числе и семейного шофера. Она отлично помнила, как отец как-то ворвался к ним, чтобы уличить мать в неверности. Лилабен пьяно захихикала, и он отвесил ей пощечину. Алишу передернуло: а сколько раз мать бочком проскальзывала к себе в комнату, и за ней следом — какой-нибудь пьяный тип, которого она подцепила на очередной вечеринке. А девушка лежала в своей кровати без сна и слушала, как тихий смех за стенкой сменяется сопением и стонами, а потом раздавался звон льда о стекло бокалов и в щель под дверью просачивался дым дешевых сигарет. Алиша давным-давно смирилась с тем, что ее мать — шлюха.
— Угадай, кто к нам идет, — прервал поток ее воспоминаний приятель. — Та самая Микки, не-помню-как-фамилия, у нее еще папашка недавно помер. Эй, а знаешь, ты чем-то похожа на эту богатенькую сучку.
Глаза у Алиши недобро сверкнули.
— Не смей мне больше такое говорить, понял? Я — это я. Алиша Мехта. И у меня не может быть ничего общего с этой особой.
— Ладно тебе, остынь. — Молодой человек поднял руки в знак капитуляции. — Мне просто показалось, что вы чем-то похожи, и все. Вас можно принять за сестер.
— Да пошел ты, умник! — огрызнулась Алиша, повернулась к нему спиной и… чуть не уткнулась носом в плоский живот Микки.
— Привет, — сказала та дружелюбно. — Я Маллика. Микки. Помнишь, мы как-то раз говорили по телефону. Ну, надо же, какая встреча.
Алиша запрокинула голову и посмотрела ей прямо в глаза.
— Сучка, — процедила она сквозь зубы.
Спутник предостерегающе взял ее за руку.
Тут к ним неспешно подошел Навин.
— Эй, вы че тут? В чем дело, приятель?
Алиша встала. Микки испугалась, что сестра ее ударит, но та потушила сигарету и направилась к выходу. Микки немного выждала, а потом, сообразив, куда направилась Алиша, пошла за ней. И действительно, девушка стояла перед зеркалом в туалете и красила губы.
— Чего тебе? Почему ты никак не оставишь меня в покое?
Микки молча посмотрела на нее, а потом сказала:
— Я хочу, чтобы мы стали подругами, Алиша. Только и всего. Ничего больше. Ты часть моей жизни, с этим ничего не поделаешь, вот я и пытаюсь наладить с тобой отношения. Ты не можешь так просто взять и уйти. Ведь теперь мы обе знаем правду. Скажи, за что ты так злишься на меня? Чем я могла тебя обидеть? Мы ведь сестры, неужели ты не понимаешь? — В глазах у Микки стояли слезы, голос дрожал.
Алиша принялась с силой расчесывать волосы, не сводя взгляда со своего отражения в зеркале.
— Да, — наконец сказала она. — Оно и видно, что мы сестры. У тебя все деньги, положение в обществе, ты носишь фамилию нашего отца, живешь в его доме… У тебя всё. А у меня ничего. Вот и вся разница.
— Это я как раз и хочу изменить, — сказала Микки, пытаясь обнять сестру. — Если ты мне позволишь. Пожалуйста, давай не будем ссориться. Мы нужны друг другу…
— Правда? — Алиша с иронией выгнула бровь. — Нет, крошка, ошибаешься: ты мне не нужна. А если тебе нужна я, то мне и условия диктовать. И только потом я решу, нужна ли мне ты. Поняла? — Она еще раз посмотрелась в зеркало, одернула платье и вышла, так ни разу и не взглянув на сестру.
— Нам нужно срочно принять меры, — настойчиво твердила Анджанабен своему близорукому мужу, склонившемуся над кроссвордом. — Ты меня вообще слушаешь? — спросила она раздраженно.
— И какие же меры нам надо принять? — спросил он, покосившись на жену.
— Немедленно вызывай Шаная в Бомбей. Такой шанс упускать нельзя. Зачем ему впустую тратить время в каком-то Антверпене, прислуживая в конторе ювелирного дома, когда он может вернуться домой и получить «Хиралаль Индастриз»?
Муж вписал в кроссворд очередное слово. Анджанабен вырвала у него из рук газету.
— И когда ты, наконец, начнешь уделять внимание собственной семье?! Мы уже почти жизнь прожили, да так ничего и не нажили: одна служанка, квартирка с двумя спальнями, ни машины, ничего. Какой смысл так жить? Разве ты не хочешь, чтобы твой сын преуспел? Неужели допустишь, чтобы он был, как ты… неудачником? У Маллики сейчас никого нет. Она молода. Ей нужно мужское общество. А потом и супруг. Шанай идеально подходит на эту роль, ведь они знают друг друга с детства. Нельзя терять время. Он должен сделать ей предложение, пока кто-нибудь другой не наложил лапу на ее состояние. Или нет… Ей это может не понравиться. Надо сделать так, чтобы Шанай вернулся жить к нам, а потом как бы невзначай сблизился с ней. Если все пойдет удачно, он станет владельцем «Хиралаль Индастриз». Неужели ты не понимаешь таких простых вещей? Эта девочка сейчас как мышка, а вокруг много хищников, которые только и ждут удобного случая, чтобы на нее наброситься. Я сегодня пойду проведать ее и предложу свою помощь. Бедняжка! Каково ей справляться с таким количеством слуг, водителей, нянек и поваров… Вот Мальтибен — та прекрасно справлялась. Оно и понятно, ведь она была из раджку-мари, и ее с детства учили вести хозяйство в большом доме. А мать, мудрая женщина, выдала Мальтибен замуж прежде, чем все узнали о том, что та больна. И видишь, как судьба распорядилась — у Мальтибен было слабое сердце, а погибла она в авиакатастрофе. Выходит, ей было суждено умереть молодой. И еще неизвестно, как там со здоровьем у ее дочери. На вид Маллика вроде в порядке. Ну да ладно, пусть сначала Шанай вернется, а там посмотрим.
Химаншубхаи проводил взглядом жену, которая отправилась в спальню, чтобы надеть сари получше. Он пропустил ее бесконечный монолог мимо ушей — его гораздо больше занимало слово из семи букв, означающее «уединение».
Глава третья
— Привет, крошка… это я. Узнала? Шанай. Давненько мы не виделись. Но ты же знаешь маму, она все твердит и твердит, мол, позвони да позвони. Ну, я и сказал: «Хорошо, не вопрос. Я ей звякну. Почему бы нет?» Мама рассказала мне про трагедию с твоими родителями, я все бросил и сразу же примчался сюда. Ужас какой! Тебе, наверное, сейчас страшно одиноко. Хочешь, я заеду? Или ты приезжай в отель. Выпьем по чашечке кофе или чего захочешь. Как тебе идея?
Микки не перебивала. Она вообще еще не проснулась. Впереди у нее был трудный день в офисе, а тут еще этот пройдоха. Но она не хотела так сразу посылать его.
— Заезжай за мной в офис, там и решим насчет кофе, — сказала она сонным голосом.
Он страшно обрадовался, и она подумала: «Да, Шанай совсем не изменился. Все такой же по-щенячьи восторженный».
А потом встала и пошла умываться, прикидывая, как бы выкроить время для встречи с ним. В последнее время дел у нее было столько, что пугала сама мысль об их количестве. Всего несколько недель назад она была беззаботной студенткой, зажигала с Шоном. А теперь стоило ей утром открыть глаза, как на нее наваливались очередные проблемы. И это утро не было исключением.