Сестры Строгалевы (сборник)
Шрифт:
Хозяйка замолчала. В хлеву поднялась на ноги корова и, шаркнув рогом по стене, брякнула колокольчиком.
Женщина пошарила у стены рукой, взяла там палку и встала,
— Настька! Настька! — прокричала она сильным голосом.
Из темноты появилась фигурка девушки. Ни слова не сказав, она юркнула в избу. Хозяйка постояла и, подойдя снова, присела.
— Вот и ночью не могу уснуть, — сказала она, — так и хожу около избы. Сон не идёт… С девкой знаю, как поступить. Не удержать её по— хорошему, возьму грех на душу, ради неё же самой. Сейчас берегу, а вот вернётся с сенокосу Воронин Васька,
Смотрим, на самом деле — дерево окружил собой и лежит, голову поднявши. Толстенный, а голова так и дрожит. Никита, мой брат, мигом отсёк ему голову палкой. Только приходим домой, а Феденька уже помер. Опоздали, значит…
Хозяйка замолчала. Всхлипнув несколько раз, поднялась!
— Ну, покойной тебе ночи, — сказала уже прежним строгим тоном и ушла в избу.
«До чего же тёмная старуха, — подумал я. — Если она успела набить всякой чепухой голову Насте, то с девкой можно и не разговаривать — толку мало будет. С другими поговорить? Но где их найти?»
Было совсем тихо. Я покурил в одиночестве, забрался на чердак, подумав, что завтра надо бы проснуться пораньше, и уснул, едва коснувшись головой подушки.
Когда проснулся и посмотрел время, шёл уже одиннадцатый час. Торопливо спустился в избу, но там никого не застал. На столе лежал хлеб и стояли банки с молоком. Я позавтракал, положил на стол десять рублей и вышел, закрыв за собой плотно дверь.
«Где же найти Настю? — думал я, оглядывая пустой двор. — Как это мне угораздило проспать?»
Посмотрел в огород и заглянул в хлев.
— Что же вы не взяли ружьё? — услышал я позади себя голос.
Оглянувшись, увидел Настю и с ней двух подружек, её лет.
— Вот хорошо, что напомнила, — сказал я, — ты чего же не разбудила меня?
— А зачем вас будить. Вы вот и сами проснулись, а набегаться по лесу ещё успеете.
Она сходила в избу и принесла ружьё.
— Спасибо, Настя, — сказал я. — Где уже побывала?
— Вы вчера в Вязевке ведь были? — спросила она.
— А ты откуда знаешь?
— Да знаю. Правда, что там будут строить скотники?
— Правда. Где твоя мать?
— Они все в лесу, а мы убежали.
Присев на порожке, я заговорил о строительстве и сказал, что если они придут на работу, то им дадут сразу же авансом денег. В Вязевке они поселятся в избах и будут жить там.
Девушки выслушали и недоверчиво переглянулись.
— Только,
— А не обманут?
— А вот посмотрите.
Они проводили меня до леса, указали, как идти, и я отправился в Вязевку, не сказав им больше ни слова: молодым чем меньше долбишь в голову и обещаешь — тем лучше.
Когда возвратился в Вязевку, поспешил в правление к председателю.
— Ну как? — встретил он.
Я рассказал подробно, где ночевал и кого повидал.
— Так это вы у самой Горе неутешное были! сказал он. — Ну как старуха?
— Ничего.
— Хорошо, что охотником назвались, а то бы палкой выгнала, — засмеялся председатель, — а Настя чего-нибудь натворит! Она девка бойкая.
Прошёл день. За ним второй. Из Кедринска приехали две бригады рабочих с инструментами.
Покуда держалась дорога, возили материалы.
Рабочих я расселил по избам, сам остался жить у председателя. Ни из Семеркина, ни из Тутошина люди не приходили.
— Видно, пустая затея, — говорил председатель, — проболтались девчата, старухи их и пресекли.
Однажды в обеденный перерыв я сидел за столом. в избе председателя и просматривал табель в ожидании обеда. В сенях послышалась какая-то возня, и кто-то тихо постучал её дверь. Председательша вышла на стук.
— Начальник дома? — услышал я девичий голос.
— Дома, проходите.
Вошли шесть девушек и остановились у стенки, робко озираясь. Среди них я увидел Настю.
— Ну чего же вы там стоите, — сказал я, — ну-ка, Настя, веди сюда поближе свой отряд! А ну смелей!
— Мы на работу прибежали, — проговорила Настя, подойдя к столу.
— На работу так на работу, чего ж вы, как козы дикие, жмётесь к стенке?
— Девки, идите, — приказала Настя.
Все шесть девушек подошли к столу.
— Пишите заявления, — сказал я, — вот вам бумага и чернила. Садитесь и пишите.
Девушки зашептались.
— Пиши ты, Настька… За всех пиши….
Денег у меня с собой было маловато, я отозвал председательшу в другую комнату, попросил у неё денег взаймы. Затем составил для порядка ведомость, выдал девушкам аванс на первые дни, и они расписались.
— Ну что же? — спросил я, когда утрясли вопрос с жильём. — Почему вас мало?
— Да боялись разом. Может быть, и не приняли бы, — ответила Настя.
За правлением стояла пустая, заколоченная изба, хозяин которой уже давно перебрался в Кедринск. Мои плотники расколотили двери. К вечеру застеклили окна, и вся новая бригада поселилась в этой избе.
А рано утром следующего дня к избе председателя подошли пять человек новых — ребят и девушек.
— Доконали мы всё-таки семеркинцев, — весело говорил председатель, — а старики пусть теперь там сидят хоть до второго пришествия.
Дни стояли хорошие. Работа двигалась полным ходом. Однажды начальник сообщил мне по телефону, что я могу вернуться в Кедринск, что сюда вместо меня он посылает молодого и холостого. Выслушав начальника, я отправился в правление утрясти вопрос, как оплачивать сделанную работу. А когда я вышел из правления, меня догнала Настя и уцепилась за рукав.