Сет
Шрифт:
Она была от природы любопытна, и, если она собиралась застрять с Сетом в непредвиденном будущем, она намеревалась получить ответы на все свои вопросы.
Он определённо целуется как бог.
Её губы покалывало при воспоминании о щетине и жаре. Её давно не целовали. Не таким образом.
«Никогда», — беспомощно поправило её подсознание.
Отбросив все неприятные мысли, Айла приготовила кофейник горячего кофе и поднос с фруктами, свежими лепёшками, оливками и хумусом.
На
Айла поставила поднос на ровную площадку, уставленную подушками для обычных туристов лодки. Она взяла одну из чашек с кофе и подошла, чтобы подать её Сету.
— Вот ты где, — сказала она.
— Милый наряд. — Сет взял кофе, грубые пальцы слегка коснулись её. — Ты выглядишь нормально после утренних волнений.
— Просто пытаюсь успокоиться.
— Ты меня не боишься? — спросил он.
Айла села на подушку.
— Потому что ты убийца, гангстер или бог?
— Выбери одно. — Сет убрал телефон и устроился напротив неё поудобнее.
— Ты сказал, что мне нечего тебя бояться.
— Ты не веришь. Это не значит, что твой человеческий разум верит в это.
— То, как ты разрезал машину пополам хопешем — это то, что я не забуду в ближайшее время. — Айла разломила лепёшку и предложила ему кусочек. — Я могу поверить, в то что ты бог из-за этого, и не то чтобы люди не знали, что боги ходят среди нас. Я могу транслировать каналы Медузы со своего ноутбука, когда захочу, и Аид никогда не скрывал, кто он такой.
Губы Сета скривились в усмешке.
— Эти ищущие внимания греки — дети по сравнению со мной.
— Они открыто живут с тем, кто они есть. Почему нет? — спросила Айла.
— Потому что я не хочу, чтобы меня беспокоили, и я не заинтересован в том, чтобы снова строить империю. Слишком много работы. — Сет вытянулся на боку. — Кадер знает, кто я, но он умеет хранить секреты. Ты только посмотри на себя.
— Я начинаю думать, что было бы лучше думать, что я сирота. Я могу это понять.
— Позволить тебе поверить, что он мёртв — это, вероятно, лучшее, что когда-либо делал человек. Возможно, ты этого не понимаешь или тебе это не нравится, но это правда.
— Моя мать Амара и я были брошены им. Она болела почти всю мою жизнь и нуждалась в поддержке, а не в каком-то бездельнике, который ни разу не удосужился помочь, — с горечью ответила Айла.
— Я думаю, если ты копнёшь достаточно глубоко, ты обнаружишь, что он помогал, когда мог и когда это было безопасно. Возможно, это было не идеально, но ты выросла нормальной и в безопасности. А если бы он забрал тебя. Последние двадцать четыре часа были твоим обычным днём, — ответил Сет.
Айла жевала виноградину, ненавидя правоту мужчины. Логически она знала это, но эмоционально она была как раненый ребёнок, потому что её бросил отец.
— Будем надеяться, что скоро сможем вернуть тебя к прежней жизни, —
Айла рассмеялась.
— Вроде как отпуск. Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Каира?
Он одарил её ленивой улыбкой.
— Несколько дней, если мы притворимся туристами, любующимися Нилом во всей его красе. Не стесняйся загорать голышом, чтобы поддержать историю.
— Ты первый, — со смехом сказала Айла. Она подавилась оливкой, когда он сел и снял рубашку и ботинки. — Подожди! Стоп, я беру свои слова обратно.
Сет лежал на спине на солнце, заложив руки за голову.
— Ты такая дразнящая, Док.
Айла смотрела так долго, что Сет спросил:
— Нравится то, что ты видишь?
— Извини. — Айла встряхнулась. — Я не знала, что у богов могут оставаться шрамы, вот и всё.
Смуглая кожа Сета была покрыта отметинами всех форм и размеров. На его груди сиял золотой анк (прим. — Анх, коптский крест — символ, ведущий своё происхождение из Древнего Египта. Известен как египетский иероглиф ?, а также как один из наиболее значимых символов древних египтян. Также известен как «ключ жизни», «ключ Нила», «бант жизни», «узел жизни», «крест с петлёй», «египетский крест», «крукс ансата»).
— Как ты объясняешь это людям?
— Причудливая татуировка, которую я сделал в Сингапуре, — ответил Сет, не открывая глаз. — Люди обычно не задают лишних вопросов.
— Тогда они глупы. Она что-то делает?
— Нажми и узнай.
— Я серьёзно. Ты первый бог, которого я когда-либо встречала. Я собираюсь задавать тебе вопросы. Смирись с этим.
Сет болезненно вздохнул.
— Они были у всех богов как знак их божественности. Это представление нашей власти над жизнью и смертью. Это также ключ к входу в земли Дуата.
Дуат — земля суда и тьмы в загробной жизни. Айла нервно рассмеялась:
— Дуат действительно существует.
— Конечно, да. — Сет перевернулся и хлопнул себя по правому плечу в том месте, где на его коже был круглый шрам размером с кулак Айлы. — Видишь? Этот шрам от того, что Апоп однажды задел меня своим клыком.
Айле всегда нравилась история о том, как Ра каждую ночь плывёт на своей барже по Дуату. Другие боги были с ним, каждый по очереди проплыл через двенадцать врат кишащего демонами подземного мира.
Когда вся их сила была на минимуме, Апоп, демонический змей и пожиратель душ, нападал. Сет, самый ненавистный и страшный из богов, был единственным достаточно сильным, чтобы спасти их от клыков Апопа. Они будут сражаться до тех пор, пока Дуат не окажется позади, и они вернутся в мир людей, чтобы Ра, солнце, взошло на следующий день.
— Истории о том, как вы с ним сражались, тоже правда? — спросила Айла, сопротивляясь желанию прикоснуться к шраму.
Сет перевернулся.
— Некоторые из них. Большинство историй обо мне — это просто… истории.