Сеть
Шрифт:
К одежде это не имело такого отношения. Женщины так и остались женщинами. Но вот бытовая электроника имело огромный запас прочности. Все, что подключалось к Сети, а подключалось к ней почти все, что питалось от электричества, тянуло деньги с хозяев, пока работало. За холодильник не нужно было платить сразу всю сумму в магазине. Подключившись к Сети, он посылал сигнал о собственной исправности, и фирме-производителю регулярно падала сумма за его использование. Естественно такая фирма была заинтересована в том, чтобы сумма капала, как можно дольше.
Шопинг отвлек Полину от мыслей о профессоре. Они с мамой увлеченно примеряли одежду, обувь, прикидывали на плечи сумочки. Выпили вкусного кофе-гляссе, съели по «кармашку», вспомнили, как Полина совсем недавно каталась на паровозе по магазину, с бантами и с плюшевым зайцем в руках. Мелочь, занявшая ее место в пестрых вагончиках, разглядывала Полину снизу вверх, улыбалась ей, махала любимыми игрушками. Время летело незаметно, неотвратимо и становилось грустно, что нельзя вернуться в какой-то момент из прошлого и попробовать насладиться им еще раз.
Полина с мамой не заметили, как пролетело время, пока не позвонил отец.
– Домой собираетесь, уже темнеет?
– сообщил он.
В стенах магазина, не имевших окон, время суток всегда было одним и тем же. В руках у Полины была дыня, килограмма на три, у мамы пакет с запасом еды на пару дней. Они взяли тележку, убрали в нее покупки и покатили на стоянку. Магазин от деревни находился в двадцати километрах, в райцентре. Вернуться они должны были затемно.
До выхода из магазина оставалось совсем немного. Витрины все так же услужливо одевали их в наряды, заманивали потратить деньги. Полина смотрела на себя одетую в курточку и шапку, которую никогда бы не купила. Вдруг изображение дрогнуло, разбилось на квадратики, пошло кляксами. В магазине заморгал свет и потух окончательно. Несколько секунд было тихо, а потом раздались вопросительные детские голоса.
– Мам, это конец света?
– Спросил тонкий девчачий голосок.
– Мамааа, ты гдеееее?
– Запищал потерянный ребенок.
– Я здесь, малыш.
– Темно, как! Куда идти, где выход?
– Опять свет отключили. На улице что, снова гроза?
– Ничего нормально сделать не могут. Где аварийное освещение?
В ответ на вопрос загорелся свет, но слабо, вполнакала, он продержался несколько секунд и снова отключился. Полина запомнила направление к выходу.
– Мам, держись за тележку, я тебя довезу.
Она попробовала снова провернуть тот же фокус, что и прошлой ночью. Вначале надо было поверить, что это возможно, а потом приказать себе включить инфракрасное видение. Глаза напряглись. Тьма посерела. Фигуры людей, беспорядочно передвигающиеся, словно призраки, проступили из нее.
– Поехали.
– Шепотом сказала Полина.
– А ты видишь куда?
– Запомнила.
– Детишек не передавим.
– Не переживай, объедем. У меня молодое зоркое зрение.
– Помнится, отец тоже хвалился крепкими костями.
Еще не остывшие экраны витрин, лампы под потолком, человеческие тела светились в темноте теплом. Это было так забавно и впечатлительно. Еще бы, никто, кроме Полины не мог этого видеть. Ее тележка ловко объезжала людей, выставивших перед собой руки, боявшихся удариться о стену или другого человека. Они с мамой быстро достигли выхода. Но здесь их ждал сюрприз. Двери не открывались. Механизм не работал без электричества.
– Конец цивилизации, - вылетело у Полины.
Под носом снова стало мокнуть. Полина приложила палец и почувствовала выступившую кровь.
– Мам, у тебя есть платочек?
– попросила дочь.
– Есть, зачем тебе?
– мать протянула носовой платочек.
– Кровь носом пошла.
– Опять? Полин, почему так часто? Ты не заболела?
– Мааам, ты бы уже знала, если со мной что-то не так. Это из-за темноты. Я напрягаю зрение, видать от усилий и идет кровь.
– Зачем его напрягать, дочк, один черт ничего не увидишь.
– Это ты так думаешь, - не удержалась Полина.
– Что, хочешь сказать, что ты что-то видела в этом мраке?
– Представь себе, видела. Подними левую руку.
– Зачем?
– не поняла мать.
– Подними и сделай шаг влево. Ты упрешься в гнома, который раздает рекламу на входе.
Мать решила проверить ребенка. Никому не понравится, когда твои дети привирают. Ее рука уперлась в гнома.
– Ты помнила, что он здесь стоял.
– Хорошо. Сзади тебя, за спиной, стоит пустая тележка.
Мать развернулась и, выставив руки вперед, сделала несколько шагов. Руки ее были выставлены выше уровня тележки, и она налетела на нее с ходу. Раздался шум и ругательства.
– Куда мне теперь?
– спросила мать, дезориентированная в темноте.
– Стой там, я возьму тебя за руку.
Полина подошла к матери и подвела ее к выходу.
– Полин, ты как летучая мышь. У тебя эхолокация?
– Нет, мам, инфракрасное зрение. Но ты подсказала мне идею. Надо проверить.
– Что это значит? Этому вас в университете учат?
– Наивно предположила мать.
– Почти. Ладно, проехали.
– Полина отпустила зрение и непроглядная тьма снова окутала пространство вокруг.
Заморгал свет. Зажглось аварийное освещение. Двери плавно разошлись в стороны. Народ, щурясь, направился к выходу. Полина с мамой оказались впереди всех и первыми вышли на улицу. В поселке было темно. Только лампа над входом в магазин освещала небольшим пятном пространство вокруг. Стоянка автомобилей скрывалась в темноте.
– Я думала, на дворе снова гроза, а тут тихо, звезды видать, - удивилась мама.
– Почему выключился свет?
Полина снова вспомнила разговор с Блохиным, помусолила его немного в голове и снова убрала в дальнюю память, слишком невероятно. Киборги, анонимное пользование Сетью, звучало, как новая теория заговора.