Сети Деллы
Шрифт:
В довершение всего Джен приходилось работать в Лонг-Вью — близлежащем сумасшедшем доме, который впоследствии снесли, — и для девушки со свежим лицом, приехавшей прямо с фермы под Кливлендом, это было похоже на резкое пробуждение ото сна.
— Я ходила с открытым ртом, — вспоминает Джен. — Там людей запирали без одежды, привязанными к стульям. Кто-то раскачивался на полу, свернувшись калачиком в позе эмбриона. Вот где я работала.
Тогда Джен разъезжала на красном "Рено" с откидным верхом. Она была жизнерадостной и симпатичной, и Дэррил был просто без ума от неё. У неё был необычный разрез глаз и идеальная осанка, она со вкусом одевалась. Именно о такой, как она, он и мечтал всю
Тем не менее молодой стажёр, казалось, был полон решимости заполучить Джен, хотя она и не была настолько в нём уверена. Вскоре между ними установились своего рода созависимые отношения. Дэррил ясно дал понять, что она нужна ему. Он потакал каждому её капризу и в конце концов растопил ей сердце. Красивая темноволосая медсестра превратилась в пластилин в его руках, готовая пожертвовать всем ради него.
Джен была из тех, кто прекрасно заботится о других, пока кто-то заботится о ней, и Дэррил, казалось, был готов ей это предложить. Она чувствовала, что он был её мужской энергией. Он обладал как раз теми качествами, которых ей не хватало.
Она начала считать, что ей хочется влюбиться, выйти замуж и завести семью. Она поняла это во время их первого поцелуя на теннисном корте.
— Я и представить себе не могла, что кто-то полюбит меня, потому что думала, что такого никогда не встречу, — признаётся Джен. — Я считала себя самой счастливой в мире и отдала бы всё ради своего счастья. Мне хотелось стать женой Дэррила и сделать его счастливым.
24
Джен и Дэррил уже не расставались. Он снимал на пару с соседом ужасную зелёную квартиру. Это был холостяцкий ад, по полкам ползали тараканы, и поначалу у Джен не было ни малейшего намерения оставаться здесь на ночь, но в конце концов она сдалась. Это был лишь период ухаживаний, а Дэррил уже проявлял характер.
Через несколько месяцев он переехал в новую квартиру, в более приемлемое место, прямо напротив "Cincinnati General". Джен всё больше подчинялась воле Дэррила. Тогда он много учился, а она просто поддерживала его любым возможным способом. Дэррил был самым умным человеком, какого она знала, его ждал большой успех. Он был полон решимости превзойти всех в своей области, и Джен представляла себе, насколько он будет успешным. Она пыталась пробудить в нём желание смотреть на жизнь проще, но это было трудно, он был таким увлечённым.
Едва они стали парой, Дэррил редко оставлял Джен одну. Он выяснил, где она обедает, во сколько заканчивает работу в отделении неотложной помощи; он всегда знал, где она находится, а потом начал подвозить её на работу. Когда они, наконец, обсудили женитьбу, Дэррил имел наглость подарить ей кольцо своей бывшей девушки, с которой он вежливо расстался, когда встретил Джен. Он сказал, что в кольце идеальный бриллиант, и Джен должна считать, что ей повезло, что у неё такой есть. Конечно, Джен отказалась носить это кольцо, а Дэррил никак не понимал, в чём тут дело.
— Однажды я пришла к нему домой, а он даёт мне какие-то маленькие записки, — вспоминает Джен. — Их было 10. Должно быть, он целый час писал их. Потом начался квест "найди спрятанное сокровище". В
Джен никогда не считала, что Дэррил способен на нежность. Кольцо, которое он купил ей, было более потрясающим, чем всё, о чём она когда-либо мечтала, и она вспоминает месяцы, предшествовавшие свадьбе, как самые счастливые времена в жизни. Джен не отличалась амбициями, она не знакомилась с врачами и не стремилась быть женой врача — у такого образа жизни было слишком много невзгод. И всё же она заполучила Дэррила. Они строили всевозможные планы на совместное будущее. Оба хотели, чтобы у них всё было, как у всех: большой высококлассный дом, полный цветов двор, дети и, возможно, летнее местечко у воды.
Да, Дэррил был ужасным самодуром, но, с другой стороны, Джен ему это позволяла. Она была католичкой, он — лютеранином, и это было важно. Ещё до того, как они пошли к алтарю, Джен поняла, что всё должно быть так, как хочет Дэррил и никак иначе. Поскольку его отец, Карлтон, был лютеранским священником, то венчание должно было состояться в лютеранской церкви. Просьбы Джен и её матери полностью игнорировались; не имело значения, что она была матерью невесты.
Дэррил решал всё, вплоть до фасона свадебного платья и фаты Джен. По сути, она стала его марионеткой, хотя никогда не чувствовала себя таковой. Джен считала, что понимает Дэррила, потому что видела, как его воспитали. Он привык к матери, которая жертвовала всем ради семьи, и к отцу, который проповедовал наказание огнём и серой. Хотя Дэррил говорил, что не хочет повторять путь родителей, Джен понимала, что Дэррил может быть чрезвычайно придирчивым и эгоистичным.
Она догадывалась, что своим упрямством он, возможно, пошёл в отца, но не позволяла себе думать об этом.
Они не могли позволить себе особо пышную свадьбу (или медовый месяц, если уж на то пошло), поэтому вдвоем проехали пару часов на юг, в государственный парк Камберленд-Фоллс в Кентукки, где царила обстановка в стиле деревенского уединения, и сняли комнату с двумя односпальными кроватями. Стоял конец 60-х, расцвет эпохи цветов и свободной любви, но никого в горах, казалось, это не волновало, и молодожёнов это вполне устраивало.
По мере развития их брака Джен поняла, что Дэррил очень похож на отца, что было для неё проблемой. Она и так понимала, что Карлтон вечно прикрывается Евангелием вместо поиска ответов, а теперь оказалось, что и Дэррил прикрывается своей медициной. Муж, казалось, не вывозил реальной жизни, близких отношений. У него на всё был стандартный ответ и решение, которое казалось ему логичным.
— Его приучили ходить в церковь, — вспоминает Джен. — Он никогда не делал ничего такого, что не приличествовало бы проповеднику и его семье. Он должен был сохранять осторожность в словах. Он убирал в церкви, состоял в бойскаутах, но никто никогда не заботился о его душе.
Чем больше Джен узнавала Дэррила, тем больше понимала, что его тяготит быть сыном проповедника. Он чувствовал себя ущемлённым, живя под постоянным пристальным вниманием прихожан и железной воли отца. Став взрослым, Дэррил жаловался, что Карлтона никогда не было рядом с ним. Его единственным воспоминанием об отце была какая-то совместная рыбалка.
— Он действительно плакал из-за отсутствия отца, — признаётся Джен. — Вот насколько глубока была рана в его душе.
Однако Дэррил наступал на те же грабли. Он постоянно работал в больнице и почти не брал выходных, чтобы расслабиться. Наконец Джен и Дэррил сели и поговорили. Они пообещали друг другу, что будут проводить больше времени вместе, что когда у них появятся дети, то на первом месте будут именно дети.