Северное Сияние. Том 2
Шрифт:
Эльвира посмотрела на меня с сочувствующим интересом, Валера немного посмеялся.
– Да, не очень заметно, но вот это пасть, – показал я каракули на ствольной коробке и затворной раме. – Это лапы, – показал я на магазин и приклад, и вернулся к ствольной коробке, – а вот тут будет желтый глаз.
– И? – ожидающе протянул Валера.
– И это золотая жила.
– Знаешь, доска для катания мне нравится даже больше, – покачал головой Валера.
– Сколько твое ведро с гайками стоит? – задал я ему вопрос.
На ведро с гайками Валера как обычно обиделся, но ответить не успел.
– Не обижайся, Валер, просто у него автомобиля нет, вот он и завидует, – чарующе
– Тысячу пятьдесят рублей он стоит в твоей комплектации, я узнавал, – обратился я к уязвленному с двух сторон Валере. – Так вот, представь, что ты на своем итальянском пепелаце останавливаешься на перекрестке на светофоре, и мимо тебя проходит ученик реального училища твоего возраста. Физическая дистанция между вами – полтора метра, выйди из машины и руку протяни. При этом социальная дистанция – непреодолимая бездна, непроходимый барьер: ты сидишь за рулем, получив права с пятнадцати лет, а реалист право на управление самобеглой повозкой может получить с какого возраста? Вот, ты даже не знаешь – третье сословие права на вождение получает с семнадцати лет. Дело даже не в деньгах – если реалист найдет тридцать тысяч долларов на Альфа-Ромео, он в отличие от тебя просто законно не сможет сесть за руль.
Валера не сразу нашелся что сказать, еще не до конца понимая, о чем вообще речь и к чему я веду. Эльвира же догадалась гораздо быстрее.
– Артур, я помню твои рассуждения про снежную доску и про то, что это больше про стиль жизни и что на склоне не будет ни эллина, ни иудея. Но скажи, как вот этот вот… волк, – сделала она незаслуженный комплимент моим художественным способностям, показав на мазню на винтовке, – поможет реалистам разорвать социальную дистанцию, а нам на этом заработать?
– Все просто, – улыбнулся я. – У нас, как одаренных, нет имплантов и нейрошунтов для подключения к вирткапсулам. Но если вы оглянетесь за границы нашего мира, то увидите мир киберспорта, в котором соревновательная дисциплина «Арена» занимает по популярности место, лишь чуть уступающее проводимой в реальности Городской охоте. У нас больше половины населения планеты ежедневно два часа своей жизни проводит в виртуальной реальности развлечений…
Несколько минут я потратил на то, чтобы объяснить Валере и Эльвире очевидные для меня (и для Олега) вещи. Они об этом знали довольно поверхностно, только из школьных занятий – потому что одаренные в виртуальность не ходят. И в курсе этой части жизни примерно настолько, насколько средний российский чиновник моего мира знает о киберспорте. Играют вроде ребята, иногда бородатые, в какую-то Доку два, вот и пусть дальше играют.
Базис озвучиваемой сейчас мной идеи лежал на том, что размытия классовой структуры общества, как в моем мире, здесь не произошло – брак с народом властью еще не был заключен. И само потребление, и общество потребления, развиваются несколько иначе. Да, здесь все происходит без гонки за имиджем с ежегодной заменой моделей коллекций одежды и девайсов, или фишками по типу легального умышленного старения техники. Кроме этого, Соединенные Штаты в этом мире в двадцатом веке не претендовали на роль абсолютного гегемона, и в результате яркий кичливый стиль не превалировал столь явно над европейской сдержанной классикой.
Виртуальная Арена, на воссозданных в реальности локациях которой нам предстояло проводить соревновательные матчи, в этом мире отличалась от киберспортивных соревновательных дисциплин моего мира. В частности, здесь скины – так называемые шкурки, дизайн оружия и экипировки, заменяющий стандартный вид, не были распространены так широко. И приобретались изменения
Да, были некоторые игроки, которые использовали раскраску оружия и доспехов, но это находилось примерно на том уровне, как в хоккее моего мира, где индивидуальная раскраска шлемов привычна лишь у вратарей, а тонированный визор шлема Александра Овечкина вызывает обсуждение, длящееся годами. Примерно в таком ключе я, как более опытный (памятью Олега проведший тысячи часов на площадках Арены), Эльвире и Валере рассказал, поясняя многие моменты. Естественно, без примеров из прошлой жизни.
– Наши личности – маски, – подытожил я. – И зарегистрировав патент на отдельное оформление оружия, мы сможем поднять просто золотые горы. Уверен, что в мире найдутся много желающих выкупить себе оружие, или просто период пользование оружием в таком же дизайне, с которым выходил на площадку Артур Волков или Валера Медведев. Сделаем отдельный дизайн под сезон 2020, под каждую площадку. У меня точно будет арктический волк, пустынный, и какие-нибудь еще под остальные карты.
Да, в оправдание – сейчас мне было всерьез стыдно, потому что я привносил в этот мир микротранзакции и систему доната. Узнай кто из моих соотечественников об этом, точно бы воскликнул: «Артур, ты настоящие исчадие ада!»
К счастью, моих соотечественников здесь не было, а со своей совестью я смог договориться. Я молод, мне угрожает смертельная опасность и мне очень нужны деньги. И вообще мне Астерот прямо говорил, что от меня зависит судьба этого мира. Надеюсь, под плохими для мира последствиями он не микротранзакции имел ввиду – почувствовал я холодок по спине. И решил спросить архидемона об этом при первом удобном случае.
– Мы с Валерой еще ладно, под масками, – задумчиво проговорила обдумывающая идею Эльвира, – но у тебя есть титул.
– Я вам зря рассказывал, кто мой настоящий отец? Мой титул сейчас это нечто среднее между князем Северным и урядником Преображенского полка Петром Михайловым.
Оба меня поняли: как князь Северный по Европе путешествовал «инкогнито» Павел I, а как урядник Петр Михайлов в составе посольства посещал Пруссию и Голландию Петр I, тогда еще не Великий.
– К тому же, ассоциация дизайна оружия будет не с бароном Артуром Волковым, а с отрядом варлорда Артура Волкова, это разные вещи. Никто не мешает тебе, – посмотрел я на Эльвиру, – быть зачисленной в штат горностаев, и раскрасить оружие по-своему. И эта шкурка для оружия в первую очередь будет ассоциироваться с ЧВК «Баргузин», а не с Эльвирой Зариповой. Хотя ты и станешь… лицом бренда, наверное.
Пока Валера и Эльвира размышляли, перекидываясь уточняющими комментариями, я получил сообщение, что художник среди моих людей в коттедже и усадьбе отсутствует. Отсутствует среди мои людей, а вот именно на моей территории художник нашелся.
Мда – только и протянул я, глянув кто именно этот живописец. Такого художника использовать мне не хотелось. Но более не хотелось привлекать или нанимать кого-либо со стороны, у меня и так с окружающим людом перебор.
Вариант же отдать раскраску оружия нейросети даже не рассматривался – дизайн обязательно должен быть создан человеком разумным, это не обсуждается. Здесь это признак статуса – использовать в таком случае нейросеть, это как прийти в ресторан и есть из пластиковой посуды, ковыряя стейк из лосося одноразовой ломкой вилкой. Особенности этого мира, где во многих отраслях использование искусственного интеллекта ограничено не законодательно, а традициями общества.