Северный ветер. Том 1

Holly Hope Karter

Я сгибала и разгибала пальцы, боясь поверить, что больше не болит.

Как прекрасна жизнь без боли! И почему мы ценим ее отсутствие только когда ПЕРЕСТАЕТ болеть, а не просто НЕ БОЛИТ?

Я подняла восхищенный взгляд на Маритаса.

– Ты… целитель? Лечишь людей? Но… как?

Он смущенно улыбнулся и указал на мое лицо. Я прижала ладонь к щеке и с мольбой выдохнула:

– Даа.

Маритас снова попросил закрыть глаза, а Аик уселся на кровать позади меня и мягко надавил на веки прохладными пальцами. Они явно не хотят, чтобы я видела… Что? Что происходит с лицом Маритаса во время

лечения? Любопытство было таким сильным, что я готова была отпихнуть руки Аика, чтобы подсмотреть, но, когда ладони лекаря легли на мои щеки, думать об этом забыла. Лицо словно кипятком окатили. Я зажмурилась и глухо застонала.

На этот раз лечение заняло больше времени. На лбу выступила испарина, и я терпела из последних сил. А когда вместе с ладонями Маритаса от лица ушел жар, дождалась, когда Аик уберет пальцы, и посмотрела на целителя. Он улыбался, разглядывая меня с нескрываемым удовольствием.

Я провела ладонями по щекам и лбу, коснулась пальцами зажившей губы… и всхлипнула, готовая броситься ему на шею.

– Мюрикас 10 , Маритас Даар!

Мужчины засмеялись. Аик пересел на край кровати и тоже принялся разглядывать меня. Я смущенно пробормотала:

10

Спасибо

– Почему ты так смотришь?

– Ah sale budor, a?

– Sale budor, mariv.

Мужчины обменялись лукавыми улыбками, и я поняла – мне только что сделали комплимент. И ОЧЕНЬ ЗАХОТЕЛА, чтобы под рукой оказалось зеркало!

Я думала, Маритас на этом остановится, но его цепкий взгляд прощупал мое тело. Он положил ладонь себе на поясницу и вопросительно приподнял брови. Я быстро закивала под его веселый смех.

***

Всадник лечил меня долго, а когда закончил с очередным участком моего уже далеко не измученного и уставшего тела, я с ужасом отметила, что его глаза ввалились, а под ними появились синяки. Его лицо сильно побледнело, а на висках заблестели бисеринки пота. Он потянулся к моей шее, но я помотала головой.

– Нин!

Всадник озадаченно моргнул, и я указала пальцем на его лицо. Маритас провел ладонями по впалым щекам и устало засмеялся.

– Mori, sar kahtahri…

Я помотала головой.

– Нин! Мюрикас 11 , но хватит! Ты и так много сделал для меня!

Аик что-то неразборчиво сказал товарищу. Маритас закатил глаза.

– Dal, kassaah, putot!

Мужчины обменялись насмешливыми взглядами и повернулись ко мне. Я приготовилась отбиваться, если решат лечить силой, но Аик встал и направился к дверному проему. Маритас дождался ухода товарища и тихо спросил:

11

Нет! Спасибо

– Ah sari maler, mori? 12

И постучал кончиками пальцев по своей груди. И по его взгляду стало очевидно – он спрашивает не про кости и мышцы. Он спрашивает про то, что болит внутри. Душа, сердце… Что бы это ни было, он имел в виду это. И когда на мои глаза навернулись слезы, грустно улыбнулся.

Я кивнула, но, когда он протянул руку, помотала головой.

– Нин, мюрикас, Маритас! Ты устал, и тебе нужно… сюн, поспать. А я…

12

Болит, мьори?

Я прижала ладонь к груди и хрипло засмеялась.

– Я это переживу. Я справлюсь. Мюрикас, спасибо!

Всадник кивнул, поднялся на ноги и направился к выходу. Я проводила взглядом его пошатывающуюся фигуру, все еще не веря в то, что только что произошло.

Выходит, я стала героиней не просто средневекового романа. В этом мире существует магия. Мозг упрямо не хотел в это верить, но проигрывал со своими хрупкими аргументами.

А я в очередной раз разозлилась.

Чертов Харон засунул обычную женщину в магический мир! И как мне его спасать?!

***

Я лежала на шкурах и пялилась в потолок, прислушиваясь к разговорам всадников. Порой узнавала отдельные слова, но общей сути не понимала.

Благодаря лечению Маритаса впервые за неделю я чувствовала себя прекрасно. По крайней мере, физически – на душе стало совсем паршиво, когда я поняла, чего стоила всаднику помощь.

Немалых жизненных сил.

После того, что он сделал, последние сомнения в том, что всадники не навредят, готовы были раствориться в воздухе. Но мозг, избавленный от физических страданий организма, решил пустить мысли в ином направлении.

Хорошо, не навредят. Почему так пекутся? Знают, что я попала сюда, чтобы спасти их мир? Знают ли они, от чьих посягательств на спокойное существование я должна его защитить? Или все-таки в жертву принесут? Во имя мира, естественно!

Противный голосок шептал: тебя используют, не сейчас, так в будущем, только так можно объяснить их БЕСКОРЫСТНУЮ заботу. И заглушить его было очень сложно. Потому что говорил он логичные вещи.

Я закрыла глаза ладонью и подавила стон.

Много чего можно придумать, не владея никакой информацией. А судя по тому, какими темпами я учу язык всадников, необходимые сведения добывать буду по факту в месяц.

Я зарылась в память, представляя огромный шкаф, заполненный книгами и коробками с воспоминаниями. В нем было очень мало свободного места, и я снова вспомнила про особенность мозга – записывать новые сведения поверх старых. Если бы только я могла избавиться от ненужных воспоминаний, чтобы освободить побольше места… Может тогда язык всадников дался бы легче?

Я беззвучно засмеялась и погладила мягкую шкуру ладонью.

Придумала тоже. Освободить место в «шкафу воспоминаний». Это невозможно, потому что нет никакого шкафа с коробками, которые можно выбросить.

Харон сказал: ты должна решиться на забвение. И судя по изложенной им хронологии событий, это должно произойти… после шага в Лиман? Или все же до? Да что вообще значит: решиться на забвение?

Я повернулась на бок и вздохнула, соскальзывая в сон и теряя нить размышлений.