Северус
Шрифт:
— Да, Рем, я тоже считаю, что победа в третьем туре была неспортивной, — кивнул Мальсибер. – Ты же сразу след Флитвика взял и прогулялся в свое удовольствие, тем более, что у тебя фора была перед другими.
— У него не только фора была, но и преимущество в виде неполной трансформации, или полной, а, Рем? Все-таки, если судить по виду Николя, когда его вытащили из лабиринта, твари там серьезные водились. А так, обернулся волком - и вперед, буксуя на поворотах. Я бы на твоем месте так и сделал бы. И пусть бы меня монстры ловили. Оборотень
— И, что немаловажно, анимагия во время прохождения третьего тура была запрещена, но ты-то не анимаг, отследить трансформацию оборотня вне полнолуния практически невозможно, — Ворон поднял вверх указательный палец и тут же увернулся от брошенной в него подушки.
— Да я тебе не про прохождение тура хочу сказать, а про то, что колдовал… Ну… — Ремус покраснел, затем продолжил: – Да, я был в полной трансформации. И что? Каждый пользуется теми преимуществами, которыми может.
— Да мы же тебя не обвиняем, — Ворон сел за стол. – Наоборот, я очень рад, что ты понемногу избавляешься от своей сверхпорядочности. Без нее гораздо проще жить.
— Вначале я не хотел, — Ремус вздохнул. – Я попытался пройти лабиринт честно. Но вскоре понял, что иду по следу профессора Флитвика, а когда прямо на меня выскочил акромантул… Я не трус, но мне всего четырнадцать лет, а эта тварь просто огромна. Я перекинулся, но убежать не успел, паук атаковал. Вы знаете, что на них лучше всего обычный Люмос действует? – друзья синхронно кивнули. – То есть, когда пытаешься удрать, а не уничтожить… В общем, я так растерялся, что даже забыл, что полностью трансформировался. И я применил Люмос — невербально, ну и без палочки, естественно. Палочка в зубах была в это время.
— И? – Ворон подался вперед. До этого момента Ремус не решался рассказать, что пробовал колдовать, будучи волком.
— Как полыхнет! Меня самого ослепило, а так как я еще пока в ипостаси волка больше зверь, чем человек, то рванул от этого места так, что лапу заднюю потянул.
— А, вот почему ты хромал, когда с Кубком из лабиринта выпал, — кивнул Ворон.
— Я даже не понял, как к Кубку выскочил, — Ремус встал, забрал подушку у Ворона и снова лег, заложив руки за голову. – Похоже, что мои заклятья усиливаются во много раз, когда я волк.
— Нужно тренироваться, — нахмурившись, произнес Ворон.
— Когда? Через три дня каникулы.
— Однажды мне сказали, что чары контроля распространяются на палочку, а не на мага. Про волка я вообще молчу, — довольно неуверенно произнес Ворон.
— Кто тебе это сказал? – приподнялся на локтях Мальсибер.
— Том Реддл. Сказал, что знает из личного опыта. А потом я на себе это испытал.
— Да? А почему раньше не говорил?
— Не знаю, — пожал плечами Ворон. – Забыл.
— Забыл он, — фыркнул Мальсибер.
— А почему ты ему поверил? – Ремус серьезно посмотрел на Ворона. – Неизвестно, когда это вообще происходило, может, с тех пор что-то изменилось.
— Уж этому источнику в таких вопросах можно верить, — Рей разглядывал свои ладони. – Он, скорее всего, прибил кого-нибудь, когда подростком был, причем чужой палочкой, судя по всему.
— Ты уверен? – Ремус невольно нахмурился.
— Нет, но исключать такую возможность нельзя. Узнать бы, кого на корм дементорам пустили вместо него...
— Нет, — прервал его Ворон. – Мы ничего узнавать не будем.
Рейнард долго смотрел на Ворона, затем медленно кивнул.
— Как скажешь, Сев.
Парни замолчали. Каждый думал о своем. Наконец Ремус нарушил воцарившееся в комнате уютное молчание.
— Интересно, что же эти руны все-таки значат? – он поднялся и подошел к столу, где помимо флакона лежал пергамент, на который были тщательно переписаны руны, добытые Вороном и Ремусом во втором туре.
— Понятия не имею, — Ворон посмотрел на пергамент с ненавистью.
Они бились над расшифровкой все свободное время, совершенно забросив подготовку к третьему туру, и так ничего и не нашли.
Ворон даже рискнул показать несколько знаков Батшеде Бабблинг, преподающей у них «Древние руны».
Профессор Бабблинг ничего не смогла про них сказать. Только то, что эти знаки - не руны в чистом виде. Что к изображению рун добавлено что-то еще. Единственный знак, который не вызывал у нее сомнений, обозначал «отмену». Вот так просто, «отмена» - и все. Что отменялось, зачем отменялось – оставалось загадкой, пока Ремус не вспомнил, что именно этим знаком начиналась и заканчивалась остальная часть фразы. Получалось, что основная часть была заключена между двумя «отменами».
— Я попробую спросить у Реддла, — наконец неохотно произнес Ворон. — Он много путешествовал, может, видел где-нибудь что-то подобное. Нам же только узнать, что это такое и где могло использоваться…
— А это не опасно? – Мальсибер подошел к друзьям.
— Да уже как-то все равно. Он в последнем письме пригрозил, что мы с ним встретимся в первый же день, когда я появлюсь у деда. Сволочь, — Ворон скривился.