Северус
Шрифт:
— Вижу, — не стал отрицать Филч. – Я эти клубки давно уже вижу, с детства. Меня никто этому не учил, просто так получилось.
— Мистер Филч, скажите мне, что вы видите здесь? – и Ворон вытащил свою отмычку и заклятьем подвесил в воздухе.
Филч прищурился и принялся осматривать странного вида загогулину. Мальсибер подтянулся поближе: ему тоже было любопытно.
— Интересно, а что это такое? Да, впрочем, не столь важно. Просто странно, что на такую неприметную вещичку столько всего понавешали.
Самому Ворону не удавалось целиком увидеть плетения, наложенные на отмычку. Слишком уж тонкая была работа.
— А что именно вы видите, мистер Филч? – не удержавшись, спросил он.
— Всего заклятий три. Первое вот здесь, — и он указал на загнутый кончик. – Второе здесь, — на этот раз он показал на угол, который был образован сгибом.
– А третье вот здесь, — и завхоз ткнул пальцем в самое основание отмычки.
Первые два Ворон видел. Не просто видел, а знал, какую функцию выполняет каждое. А вот то, что на отмычке присутствовало еще одно заклятье, стало для Ворона неожиданностью.
— Мистер Филч, а вы не могли бы повторить те рисунки, которые видите?
— В каком смысле повторить? – Филч настороженно посмотрел на мальчишку.
— Ну… — Ворон задумался.
Теоретически он знал, как делается артефакт: берется болванка, на нее наносится рисунок заклятья, а дальше все зависит от силы артефактора – или он сам активирует плетение, или подводит к нему своеобразный ключ активации. Ворон сам в своем мире обладал столь мизерными зачатками силы, что мог стать в итоге только артефактором. Поэтому какие-то основы он знал. Оставалось только донести эти основы до Филча.
— Да не тяни, говори, что, и главное - как я должен сделать, — Филч нетерпеливо заерзал на стуле.
Ворон мог его понять. Всю жизнь считать себя недомагом и вдруг узнать, что в принципе, чисто теоретически, ты можешь делать что-то волшебное. Филч сейчас в таком состоянии находится, что может глупостей наделать, если его не успокоить.
— Мистер Филч, вы знаете, что такое заклинание? – осторожно спросил валет. Завхоз напряженно кивнул. – Очень хорошо. А сейчас я немного расширю вашу теоретическую базу. Чтобы магу создать и активировать заклинание, необходимо слово, и неважно, произнесено оно вслух или про себя, и, чаще всего, еще жест, который и является активатором. Если маг достаточно умелый, то он может обойтись и без жеста-активатора, а также без концентратора, —
— Я все это знаю, — Филч отмахнулся. – Я, наверное, могу профессором теоретической магии работать, если бы такой предмет существовал.
— Так вот, некоторые волшебники не могут создавать заклинание словом. У них просто нет таких сил, чтобы преобразовать довольно большое количество энергии во что-то более материальное. Но… Эти маги могут манипулировать с уже созданным заклинанием или воссоздавать его, но только на каком-то предмете. Разумеется, они должны представлять себе, как это заклятье выглядит. Я видел, как вы разрушали чью-то глупую мазню, нарушив контур заклятья. Конечно, ломать — не строить, но вы вполне можете справиться и с этим.
— И каким же образом?
— Я не знаю, — пожал плечами Ворон. – Каждый потенциальный артефактор выбирает свой собственный метод. Кто-то как бы рисует, кто-то плетет… Проблема в том, что я не могу оперировать столь мелкими потоками. Не могу создавать заклинание по частям, только целиком, и влиять на уже созданное заклятье у меня тоже не получается. Возможно, я сумею отменить чье-то волшебство, но вот преобразовать его…
— Понятно, показать, значит, не сможешь, — Филч задумался.
— Нет, не смогу. Если бы мог, то вряд ли бы я к вам обратился, — Ворон улыбнулся, стараясь сделать так, чтобы улыбка выглядела заискивающе. – Плохо еще и то, что приличных артефакторов не осталось. Почти все ценные поделки были выполнены так давно, что их создатели не просто в скелеты в своих могилах превратились, а, скорее всего, уже рассыпались в прах. Гоблины не в счет, они заклятья еще во время ковки изделия вплетают. Если, конечно, Мастер работает.
— Ты хочешь сказать, что те, кто делал древние артефакты — были сквибами? – Филч очень осторожно приблизился к отмычке и принялся сосредоточенно рисовать пальцем прямо в воздухе узор, который был нанесен на изгиб и отвечал за преобразование отмычки при попадании в замок.
— Я вам об этом при нашей прошлой встрече говорил, — напомнил Ворон.
— Говорил, но все это слишком невероятно, — Филч покачал головой. – Можно, я возьму эту штуковину? Попробую срисовать узор.
Ворон заколебался. Его персональная жаба внезапно выпрыгнула из груди и схватила за глотку. Отмычку было жалко до слез, но других артефактов, кроме кинжала и тех непонятных предметов, составляющих комплект, у Ворона просто не было. Пару минут он молча боролся сам с собой, а потом кивнул.
Филч протянул руку, сосредоточился и аккуратно разорвал одну из нитей заклятья, которое держало отмычку в воздухе, нарушив тем самым замкнутый контур.