Северус
Шрифт:
Он вспомнил, как друзья учились летать, раскинул в стороны руки, представив себе, что у него есть крылья - и рассмеялся, поймав воздушный поток.
Ощущение было такое, словно он напился игристого вина из императорских подвалов и только что закончил безобразничать с самой дорогой куртизанкой столицы.
Снова закрыв глаза, Ворон предался чувству полета. Он парил, не испытывая страха и сомнений, зная, что может контролировать этот полет, и
Очнулся он на полу той самой комнаты - весь в поту, с отчаянно бьющимся сердцем и широко распахнутыми глазами.
«Первое слияние со стихией опьяняет», — Роксана появилась перед ним и усмехнулась, глядя на даже не пытающегося подняться с пола подростка.
— Это было… это было… Что это было?!
«Все-таки воздух. Вставай уже, ветреный мальчик».
— Не могу, — простонал Ворон. Чувство, которое он испытывал сейчас, очень сильно напоминало стремительно наступающее похмелье.
«Теперь ты понимаешь, что должен трудиться. Ты должен тренироваться, развивать гибкость и силу мышц. Ветер не любит слабаков».
— Я не слабак, — Ворон попытался повернуться и застонал. У него болела каждая мышца, даже те, о которых он и не подозревал.
«Ну конечно, просто маленький и физически слабый», — фыркнула Роксана.
— Ваша взяла, — Ворон перевернулся на живот, затем встал на колени и очень медленно поднялся на ноги. – Я больше не переживу такого. Значит, нужно действительно что-то с мышечной массой делать.
«Ты же не собираешься отказываться от дальнейшей работы с воздухом?» — Роксана нахмурилась.
— Разумеется, нет. Такие ощущения... Я просто не смогу от них отказаться.
«Со временем они станут не такими острыми».
— Плевать. Даже если останутся лишь малые отголоски, — и Ворон, шатаясь, направился к двери.
На следующий день в Хогсмиде компания Ворона наткнулась на гриффиндорскую троицу во главе с Джеймсом Поттером. Рядом с ним стояли Сириус Блэк и Питер Петтигрю.
Ворона все еще шатало после знакомства с ветром, и он практически висел на Мальсибере, поэтому на парней, преградивших им проход к поезду, отреагировал довольно вяло. Что им было нужно, выяснилось через мгновение, когда вперед вышел Поттер и обратился к Лили, которая шла рядом с Вороном, с беспокойством поглядывая на него.
— Эванс, может, ты вспомнишь, что являешься гриффиндоркой, и перестанешь уже с этими возиться?
—
— А тебя никто не спрашивал, Боунс.
— Тебе не кажется, что ты переходишь границу, Джеймс? – Люпин вышел вперед и примиряюще поднял руки, выставив ладони вперед.
— Да ты бы вообще помолчал, — в Джеймсе боролись обида и ревность, и он уже себя не контролировал. – Думаешь, я не знаю, почему ты с ними трешься?
— И что ты знаешь? – Ремус опустил руки и с вызовом посмотрел на Джеймса.
— Да ты просто к Эванс неровно дышишь!
— Что ты сказал? – Ремус сжал руки в кулаки и бросил взгляд на Лили, которая смотрела на него широко открытыми глазами.
— Что слышал!
Люпин молча кинулся к Джеймсу, а рослый Мальсибер, выругавшись, отпустил Ворона и бросился их разнимать. Лишившись поддержки, Ворон едва не упал, но тут же ощутил, как тонкие девичьи руки обхватили его за талию. Он тяжело навалился на Амелию.
— Идиоты, нашли из-за чего махаться. Мальчишки, — зло прошипел он. – Как будто это мерзость какая-то. Ну нравится ему Эванс, ну и что? Сами разберутся.
— Я полностью с тобой согласен, драться из-за такой мелочи несолидно, — знакомый голос заставил Ворона испуганно вздрогнуть и слегка выпрямиться.
Драка утихла сама собой, толком не начавшись. Рей смотрел на говорившего приоткрыв рот, а Ворон гадал, зачем он здесь появился. Наконец валет осторожно произнес:
— Здравствуйте, а зачем вы здесь?
— Что-то мне тебя увидеть захотелось, и видимо, не напрасно. Ты что, отравился чем-то? – в голосе мужчины прозвучала нотка надежды. Скорее всего, его вполне устроило бы, если бы Ворон ответил, что находится при смерти.
— Я просто перенапрягся вчера, у меня мышцы болят.
— Мда, пошли-ка на поезд, а то опоздаете. Там я посмотрю, что можно с твоими мышцами сделать. И поговорим заодно.
Они двинулись к вагону. Девочки недоуменно переглядывались между собой и с Люпином, а Мальсибер шел, качая головой и бормоча себе под нос:
— Этого не может быть, этого просто не может быть.
<