Северянин. Трилогия

Лей Влад

Я попытался ударить его, но противник был готов: он попросту принял удар на рукоятку своей секиры, дернул назад и умудрился выдернуть топор из моих рук.

— Я знаю этот топор! — прорычал Хрольф. — Этот топор раньше принадлежал Йору Мяснику. Ты обобрал мертвеца, нод?

Я ничего не ответил, занятый тем, что пытался разорвать дистанцию, отойти от противника.

Похоже, я допрыгался — остаться без оружия я совершенно не планировал. Впрочем, у меня еще скрамасакс есть. Вот только толку от него?

Хрольф

тем временем пер на меня как танк, не давая уйти, увернуться, оббежать его. Он вдруг перехватил секиру одной рукой, взяв ее за рукоятку ближе к лезвиям, а свободной рукой попытался схватить меня.

Ему бы почти это удалось, если бы не одно «но». Я выхватил скрамасакс из кожаных ножен и полоснул лезвием по руке Хрольфа, тут же развернул острие ножа и вогнал его в бок противника.

Хрольф заревел, как загнанный зверь.

Несколько секунд он потратил на то, чтобы вытащить скрамасакс из раны, бросил его на землю и бросился за мной.

Он явно был взбешен и намеревался покрошить меня в капусту.

Вот только я успел уже добраться до топора, и снова был вооружен.

— Брось этот топор, нод, — проорал Хрольф, — ты не достоин им владеть.

— Как скажешь, — пожал я плечами, и со всей силы метнул топор в Хрольфа.

Лезвие вошло точно в грудь противника.

Хрольф захрипел, выронил свою секиру и схватился за топор, намереваясь вырвать его из собственного тела.

Это ему удалось.

Весь залитый кровью, со страшной раной в груди, держа мой топор в руке, он сделал шаг ко мне. Другой, третий.

А затем зашатался, упал на колени.

Из его горла доносился хрип, кровь потоком выходила из раны, но он продолжал буравить меня ненавидящим, прямо-таки испепеляющим взглядом.

Его руки опустились, но он так и не выронил топор.

Я же подошел к нему, не без труда поднял его же секиру.

Толпа, наблюдающая за нами, не проронила ни слова. Стояла такая тишина, словно бы здесь никого не было вообще. Я слышал лишь шум волн, набегающих на берег, и крик ворон, кружащих на полем боя.

Я хотел что-то сказать, что-то предложить Хрольфу. Нечто вроде: «Я доказал, что ты лжец», или же: «Если ты признаешь, что соврал, я пощажу тебя».

Но ничего говорить или предлагать не хотелось. Я понял, что если пророню хоть слово, Хрольф ответит так, что превратит мой триумф в нечто постыдное для меня, обесценит победу. Поэтому я молча перехватил его секиру двумя руками, размахнулся и обрушил ее лезвие на стоявшего передо мной противника.

Лезвие секиры с мерзким чавканьем и хрустом развалило череп, заставило его лопнуть, словно арбуз, а затем застряло чуть ниже шеи, начав располовинивать тело.

Обезображенный труп рухнул мне под ноги.

Звук прибоя и крики ворон — вот и все, что я слышал. Похоже,

соплеменники Хрольфа были не в восторге от того, как прошел этот поединок.

Но что не так? Я нарушил некое правило, запрещающее кидаться топорами, или что?

А затем послышался надсадный кашель. С горем пополам я понял, что это даже и не кашель, а чей-то смех. Я повернулся в ту сторону и встретился взглядом с улыбающимся, смеющимся стариком. Стоявшие и наблюдавшие за нашей схваткой воины также повернулись к старику.

— Что тебя так развеселило, старый Асманд? — спросил у старика Гуннар.

— Представил, как Хрольф будет объяснять вашему богу Орту, как попал к нему, — ответил Асманд.

Гуннар вопросительно поднял бровь.

— Он попросил бросить топор, — пояснил Асманд, — и Р`мор бросил.

— Если я нарушил ваши традиции, — встрял и я, — прошу простить. Все же я чужак, и не все обычаи мне знакомы. Но не думаю, что Орт не примет Хрольфа — он пал как воин, в бою.

Гуннар задумался, а затем хмыкнул.

— Орт вряд ли будет доволен, что такой прославленный воин как Хрольф попал к нему так.

— А если бы он отправился к нашему Одину, в Вальхаллу, — ответил старик, — то они бы оба были уже пьяны от медовухи и смеялись бы над тем, как все произошло. Кстати, дайте парню промочить горло — он это заслужил. А если найдется еще глоток эля или браги для меня…

Воины зашумели, и тут же у меня в руках оказалось нечто вроде бурдюка, из которого пахло пряностями и травами.

Я тут же сделал несколько глотков. На вкус очень даже неплохо. Непривычно и неплохо. Можно сказать, мне понравилось.

Люди хлопали меня по плечам и спине, говорили что-то одобрительное, но я просто пытался перевести дух — этот бой дался мне нелегко.

— Молодец, парень, — услышал я и все же повернул голову, чтобы разглядеть, кто это.

Передо мной стоял Олаф и улыбался.

— А ты хитрец!

— Почему? — прохрипел я.

— Столько лет живешь на нашем острове и не знаешь наших традиций и обычаев?

Черт. Опять я где-то прокололся? Вот как тут отыгрывать свою роль, если нет возможности ознакомиться даже с предысторией собственного персонажа?

Я пожал плечами.

— Бывает и так. Я был занят другими делами, и не всегда слушал, что мне говорят. Так что же я нарушил?

— Да ничего, — хмыкнул Олаф, — на хольмганг обычно берут топоры или мечи. Сражаются только ими и защищаются щитами. Никакой брони. Считается, что только такое оружие достойно для священного боя. Копья — для трусов, пытающихся держаться от противника подальше. А уж бросить во врага топор…

Я вновь пожал плечами.

— Я доказал, что прав. А что до топора — Хрольф сам просил убить его, бросить топор.