"Сезам, откройся!"
Шрифт:
Однако председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов, которому докладывали «дело «Густо», хорошо знал его отца, бывшего секретаря одного из обкомов КПСС. Поэтому он дал указание ограничиться тщательным опросом «Густо» в аппарате внешней разведки и, если не будет обнаружено что-либо серьезное, подготовить Указ Верховного Совета об освобождении его от ответственности за допущенные ошибки, что и было сделано, так как «Густо» утверждал, что ничего существенного не выдал властям ЮАР, а о своей измене и сотрудничестве с ЦРУ он, естественно, умолчал.
Когда указ был уже подписан, внешняя разведка
Попытки руководства внешней разведки вновь расследовать дело, однако, были безуспешными, и «Густо» был отпущен без какого-либо дальнейшего расследования.
Так, ирония судьбы освободила изменника не только от ответственности за свои деяния, но даже от малейших неприятных для него последствий. Он прожил следующие четверть века без клейма предателя, измена осталась скрытой от посторонних глаз.
Однако не думаю, что угроза разоблачения не висела над ним постоянно.
А быть может, материалы о «Густо», представленные Уайзу ЦРУ, просто еще одна ошибка со стороны этой службы? Ведь «Густо», как бывший «крот», мог продолжать использоваться этой разведкой в качестве своего агента, о чем могли не подозревать «информаторы» из ЦРУ, сообщавшие Уайзу детали его «дела как «крота»? Тогда российская контрразведка должна «открыть» его дело в связи с вновь появившимися обстоятельствами и провести следствие. Ведь нельзя же прощать измену.
Рассматривая замысел ЦРУ в отношении «Густо» вне зависимости от фактического результата, действия американского руководства по сдаче этого «крота» сначала южноафриканской контрразведке, а затем КГБ нельзя расценивать иначе, как своеобразное заказное убийство. Так и считали сотрудники ЦРУ, имевшие отношение к этому делу, оценившие «разрешение» возникших у ЦРУ подозрений в отношении «Густо», как самое грязное дело за всю историю этой разведки.
Полковник ГРУ Петр Попов был, пожалуй, первым «кротом», завербованным ЦРУ. Произошло это в 1953 году в Вене, где он работал в резидентуре военной разведки. В течение шести лет он снабжал ЦРУ информацией, пока в 1959 году не был разоблачен советской контрразведкой в результате оперативной ошибки резидентуры ЦРУ в Москве, направившей ему письмо с вызовом на встречу обычной почтой. Письмо было перехвачено, и 16 октября 1959 г. агент вместе с сотрудником ЦРУ Ланжелоном при осуществлении моментальной встречи в московском автобусе были арестованы (Уайз Д. Охота на «кротов». М., 1995).
Одной из последних, ставших известными операций ТФП ЦРУ в ГРУ явилась измена подполковника Вячеслава Баранова, получившего в ЦРУ кодовое имя «Тони».
Он был завербован ЦРУ уже в период пресловутой «перестройки» в нашей стране. Подробности наша пресса не сообщала, но известно, что желание спасти свою карьеру, высокое самомнение и корыстолюбие, стремление к быстрому обогащению — все эти пагубные черты его характера были использованы ЦРУ, когда «Тони» выехал в 1985 году
Разоблаченный в 1993 году, «Тони» был приговорен к шести годам тюремного заключения. Мягкость приговора, несмотря на тяжесть его преступления, может свидетельствовать о том, что «Тони» активно содействовал выявлению подрывных действий ЦРУ.
Сотрудник внешней разведки Владимир Пигузов попал в поле зрения ЦРУ во время его первой заграничной командировки в Индонезию. Тогда же был сделан первый вербовочный подход разведчиков ЦРУ к нему. Пигузов категорически и решительно отверг домогательства ЦРУ, сообщив об этом руководству внешней разведки.
Но ЦРУ не отказалось от своих намерений и при участии ФБР подловило его во время второй загранкомандировки в США, подставив ему своего агента-женщину, зная его слабость к женскому полу.
Будучи обиженным на Центр за негативное отношение к нему из-за первой попытки вербовки в Индонезии и под угрозой разоблачения его аморального поведения, Пигузов согласился стать «кротом» ЦРУ. После возвращения из США он был направлен на работу в разведывательный вуз внешней разведки — Институт имени Ю. В. Андропова, где был определен в отдел кадров.
Таким образом «крот» ЦРУ получил доступ ко всем досье на молодых сотрудников — слушателей института и смог снабжать ЦРУ этими важными сведениями.
Его изменническая деятельность была прервана благодаря, как сообщала американская пресса, Эймсу, который назвал его имя как «крота» ЦРУ.
Сотрудник внешней разведки Леонид Полещук, находившийся в загранкомандировке в Африке, был завербован в 80-х годах ЦРУ и согласился стать «кротом» этой разведки.
После возвращения в СССР он стал поддерживать связь с московской резидентурой ЦРУ. В 1983 году разведчик ЦРУ при закладке тайника для «Африканца» был зафиксирован КГБ, что предопределило провал агента. Кроме того, Эймс якобы также назвал его имя среди известных ему «кротов» ЦРУ. В результате «Африканец» был разоблачен и осужден.
Помимо перечисленных «кротов», которым удалось, хотя порою и весьма кратковременно, как, например, «Африканцу», внедриться в центральный аппарат внешней разведки или ГРУ, в процессе непрестанной работы по линии операций агентурного ТФП в советские и российские спецслужбы западным спецслужбам удавалось внедрять своих «кротов» в периферийные аппараты наших разведок.
Поскольку такие «периферийные кроты» не только опасны для деятельности отдельных резидентур, но и являются «кадровой» базой для иностранных спецслужб в плане их возможного продвижения в центральные аппараты наших спецслужб, как, например, это произошло с Пигузовым, «Фотографом» и другими, рассмотрение их случаев представляет интерес и в ракурсе операций ТФП в сами спецслужбы.
Эти события развертывались в первой половине 50-х годов вокруг нашего разведчика радиста «Гарта», в создававшейся нами на Американском континенте разведывательной нелегальной резидентуре.