Сезон дождя (сборник)
Шрифт:
– Пожалуйста, вывези нас отсюда, Кларк, – простонала Мэри. – Пожалуйста. – Что-то полезло вверх по горлу, она прижала руки ко рту в уверенности, что ее сейчас вырвет. Но вместо этого громко рыгнула, а во рту появился вкус пирога, съеденного в «Рок-н-буги».
– Все будет в порядке. Не волнуйся, Мэри.
По дороге – она уже не думала о ней, как о Главной улице, потому что видела впереди выезд из города – они промчались мимо муниципальной пожарной части, мимо школы (эта цитадель знаний называлась «Рок-н-ролльная начальная школа»). Трое детей на школьной игровой площадке проводили «Принцессу» апатичными взглядами. Впереди дорога огибала громадную скалу с закрепленным на ней щитом в форме гитары. Щит украшала надпись: «ВЫ ПОКИДАЕТЕ РОК-Н-РОЛЛЬНЫЕ НЕБЕСА. СПОКОЙНОЙ НОЧИ, ДОРОГИЕ, СПОКОЙНОЙ НОЧИ».
Кларк вошел в поворот, не сбавляя скорости, а на выходе из него их поджидал автобус, перегораживающий дорогу.
Не обычный желтый автобус, который они видели, когда въезжали город. Этот сиял всеми цветами радуги, смешанными в психоделических разводах, прямо-таки увеличенный в размерах сувенир из «Лета любви». Стекла украшали изображения бабочек и знаков мира, и даже когда Кларк закричал, двумя
Кларк сделал все, что мог, но остановить машину не сумел. «Принцесса» въехала в «Волшебный автобус» со скоростью десять или пятнадцать миль в час, с заблокированными колесами, стирая покрышки об асфальт. Послышался глухой удар, Мэри бросило вперед, но ремень безопасности, конечно же, удержал ее от контакта с приборным щитком. Автобус чуть качнуло.
– Подай назад и разворачивайся! – крикнула Мэри, уже предчувствуя развязку. Двигатель «Принцессы сбился с ритма, она видела парок, поднимающейся над смятым капотом. И когда Кларк включил передачу заднего хода, двигатель дважды чихнул, задрожал, как старый пес, и заглох.
Сзади уже доносился вой приближающейся сирены. Ей оставалось гадать, кто у них в этом городе за главного копа. Только не Джон Леннон, который всегда сомневался в праве одних людей управлять другими. И не Лизард Кинг, который наверняка принадлежал к плохишам, за которыми должна присматривать полиция. Тогда кто? Разве это имело значение? Может, подумала она, даже Джими Хендрикс. Вроде бы бред, но она знала рок-н-ролл лучше Кларка и помнила, что в свое время Хендрикс служил в 101-й авиадесантной бригаде. Не зря же говорят, что демобилизованные из армии – лучшие сотрудники правоохранительных органов.
Ты сходишь с ума, сказала она себе, потом кивнула. Конечно же, сходит. Оно и к лучшему.
– Что теперь? – тупо спросила она Кларка.
Он открыл дверцу – для этого пришлось надавить на нее плечом, потому что от удара повело корпус.
– Убежим.
– Какой смысл?
– Ты их видела. Хочешь быть такой же, как они?
В ней вновь проснулся страх. Она отщелкнула ремень безопасности. Кларк обошел «Принцессу», открыл дверцу, взял жену за руку. А когда вновь повернулся к «Волшебному автобусу», его рука до боли сжала пальцы Мэри. Потому что он увидел, кто вышел из автобуса: высокий мужчина в белой рубашке с расстегнутым воротником, брюках из черной «дангери», больших темных очках. С зачесанными от висков иссиня-черными волосами. Двух мнений тут быть не могло, даже темные очки ничего не могли скрыть. Полные губы чуть разошлись в улыбке.
Из-за поворота выехала сине-белая патрульная машина с надписью на борту «ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК РОК-Н-РОЛЛЬНЫХ НЕБЕС» и затормозила в нескольких дюймах от заднего бампера «Принцессы». За рулем сидел негр, но отнюдь не Джими Хендрикс. Полной уверенности у Мэри не было, но она подумала, что в Рок-н-ролльных Небесах порядок охранял Отис Реддинг.
Мужчина в больших темных очках и черных брюках теперь стоял перед ними, просунув большие пальцы в петли ремня.
– Как поживаете? – Этот мемфисский медленный саркастический выговор мог принадлежать только одному человеку. – Хочу поприветствовать вас в нашем городе. Надеюсь, что вы сможете пожить у нас какое-то время. Городок, может, и не очень, но люди здесь хорошие, мы заботимся друг о друге. – Он протянул им руку, на которой блестели три перстня. – Я – здешний мэр. Элвис Пресли.
Сгустились сумерки летнего вечера.
Когда они вышли на городскую площадь, Мэри вновь вспомнились концерты, на которых она бывала в Эльмайре в дни своей молодости. И стрела ностальгии и печали пронзила кокон шока, который скрутили вокруг нее разум и эмоции. Так знакомо… и все иначе. Не было детей, размахивающих бенгальскими огнями. Тот десяток ребятишек, которые собрались на площади, сбились в кучку и держались как можно дальше от эстрады. Их бледные лица застыли от напряжения. Среди них Мэри увидела и ту троицу с игровой площадки у школы, которая провожала их «мерседес» апатичными взглядами.
И не было музыкантов-любителей с простенькими инструментами, настройка которых занимала пятнадцать минут, максимум полчаса. Нет, Мэри видела перед собой огромную сцену, уставленную сложнейшей аппаратурой, предназначенной для выступления самой большой и, судя по размерам усилителей, самой громкой рок-группы, такой громкой, что при выходе на максимальную громкость от удара звуковой волны могли бы посыпаться стекла в радиусе пяти миль. Мэри насчитала двенадцать гитар, и перестала считать. А ведь к ним следовало добавить четыре ударные установки… банджо… ритм-секции… возвышения, на которых обычно стояли бэк-вокалисты… лес микрофонов.
На площади рядами стояли складные стулья. Мэри прикинула, что их от семисот до тысячи, хотя зрителей собралось не больше пятидесяти. Она увидела механика, переодевшегося в чистые джинсы и отглаженную рубашку. Рядом с ним сидела какая-то миловидная женщина, похоже, его жена. Медсестра устроилась одна посреди длинного пустого ряда. Она закинула голову и наблюдала за первыми вспыхнувшими в вышине звездами. Мэри отвернулась от нее. Она боялась, что у нее разорвется сердце, если она и дальше будет смотреть на это печальное, потерявшее всякую надежду лицо.
Более знаменитые жители города не просматривались. Удивляться этому не приходилось. Покончив с дневными заботами, они находились за кулисами, переодевались. Настраивались. Готовились к большому шоу.
Кларк остановился в центральном проходе, миновав несколько рядов. Вечерний ветерок ерошил волосы, которые, как показалось Мэри, стали сухими, как солома. Высокий лоб Кларка прорезали морщины. Мэри их раньше не замечала. Так же как и глубокие складки у рта. После ленча в Окридже он вроде бы похудел на тридцать фунтов. Тестостероновый мальчик исчез и, как догадывалась Мэри, навсегда. Но ее это особо и не волновало.
Между прочим, сладенькая, а как, по-твоему, выглядишь ты?
– Где ты хочешь сесть? – спросил Кларк тихим, безучастным голос, голосом человека, который по-прежнему верит, что происходящее с ним – сон.
Мэри заметила официантку с лихорадкой над верхней губой. Она сидела у самого прохода четырьмя рядами дальше, в светло-серой блузе и юбке из хлопчатобумажной ткани. Со свитером, наброшенным на плечи.
– Там, – указала Мэри. – Рядом с ней.
Кларк молча повел ее к официантке.
Она оглянулась, и Мэри заметила, что из ее глаз, во всяком случае, на этот вечер, исчезла тоска. Уже хотела за нее порадоваться, но мгновением позже поняла, что причина тому – наркотики. Официантка или обкурилась, или укололась. Мэри опустила глаза, чтобы не встречаться с этим мутным взглядом, и увидела свежую повязку на левой руке официантки. С ужасом поняла, что девушка лишилась одного, а то и двух пальцев.
– Привет, – поздоровалась официантка. – Я – Сисси Томас.
– Привет, Сисси. Я – Мэри Уиллингхэм. Это мой муж, Кларк.
– Рада с вами познакомиться.
– Ваша рука… – Мэри замолкла, не зная, как продолжить.
– Это сделал Френки, – говорила Сисси с глубоким безразличием человека, скачущего на розовой лошади по улице Грез. – Френки Лаймон. Все говорят, что при жизни он был милейшим человеком, и только здесь круто переменился. Он стал одним из первых… можно сказать, первопроходцем. Я об этом ничего не знаю. Насчет того, что он был милейшим человеком. Я только знаю, что злее его тут никого нет. Мне все равно. Мне только хотелось, чтобы вам удалось выбраться отсюда, и я все равно попыталась бы вам помочь. А потом Кристал позаботится обо мне.
Сисси кивнула в сторону медсестры, которая уже не смотрела на звезды, а повернулась к ним.
– Заботится Кристал умеет. Может сделать вам укольчик. В этом городе совсем не обязательно терять пальцы, чтобы получить дозу.
– Моя жена и я не употребляем наркотики, – ответил Кларк. Прозвучали его слова очень уж напыщенно.
Сисси несколько мгновений молча смотрела на него.
– Так будете употреблять.
– Когда начнется шоу? – спросила Мэри.
– Скоро.
– И сколько они будут играть?
Сисси не отвечала почти с минуту, и Мэри уже хотела повторить вопрос, когда девушка заговорила.
– Я хочу сказать, шоу закончится к полуночи, они всегда так заканчиваются, в городе такой порядок, но… играют они очень долго. Потому что здесь другое время. Возможно… я не знаю… Думаю, если эти парни действительно разойдутся, шоу длится год, а то и больше.
Большие мурашки поползли по рукам Мэри. Она попыталась представить себя на рок-концерте длиною в год и не смогла. Это сон, и я обязательно должна проснуться, но этот довод, который казался достаточно веским в тот момент, когда они слушали Элвиса Пресли, ясным днем стоявшего у «Волшебного автобуса», уже не был столь убедительным.
– По этой дороге ехать бесполезно, – говорил им Пресли. – Она упирается в болото. Дорог в здешних местах нет. Одни трясины. – Он помолчал, его темные очки сверкнули в лучах заходящего солнца. – И кое-что еще.
– Медведи, – пояснил из-за их спин полицейский, по разумению Мэри, Отис Реддинг.
– Да, медведи, – согласился Элвис, и его губы изогнулись в улыбке, столь знакомой Мэри по телепередачам и фильмам. – И все прочее.
– Если мы останемся на шоу…
Элвис энергично кивнул.
– Шоу! Да, конечно, вы должны остаться на шоу! У нас играют настоящий рок. Вы сможете в этом убедиться.
– Это факт, – добавил полицейский.
– Если мы останемся на шоу… Мы сможем уехать, когда оно закончится?
Элвис и коп переглянулись.
– Видите ли, мэм, – после долгой паузы ответил на ее вопрос король рок-н-ролла, – вокруг одни леса, так что со зрителями у нас проблемы… хотя обычно те, кто слышит нас хоть один раз, решают немного задержаться… Мы надеемся, что и вы последуете их примеру. Послушайте несколько концертов, воспользуйтесь нашим гостеприимством. – Он сдвинул очки на лоб, открыв пустые глазницы. И тут же глазницы превратились в темно-синие глаза Элвиса, взгляд которых перебегал с Мэри на Кларка. – Я даже думаю, что вам захочется здесь поселиться.В небе прибавилось звезд. Сумерки перешли в ночь. На сцене начали зажигаться оранжевые фонари, нежные, как цветы, подсвечивающие возвышения с микрофонами.
– Он дал нам работу, – пробубнил Кларк. – Он дал нам работу. Мэр. Тот самый. Который выглядит, как Элвис Пресли.
– Он – Элвис, – ответила Сисси Томас, но Кларк уже смотрел на сцену. Он еще не мог даже думать об этом, не то чтобы слышать.
– Мэри с завтрашнего дня будет работать в «Салоне красоты». У нее сертификат учителя, университетский диплом, а она бог знает сколько времени будет теперь мыть головы местным красоткам. Потом он посмотрел на меня и сказал: «А как насчет вас, сэр? Чем занимаетесь вы?» – Кларк пытался имитировать мемфисский выговор Пресли, и сквозь наркотический туман в глазах официантки мелькнуло что-то настоящее. Мэри подумала, что это страх.
– Нельзя тут никого передразнивать, – прошептала она. – Здесь этого не любят. Можно нарваться на неприятности… а вам это ни к чему. – Она приподняла перевязанную руку.
Кларк посмотрел на нее, губы его задрожали, и заговорил он уже обычным голосом. После того как рука Сисси легла на его колени.
– Я сказал ему, что я – программист, и он ответил, что компьютеров у них в городе нет… Хотя и признал, что им не помешал бы выход в Интернет. Тут второй парень рассмеялся и сказал, что в супермаркете нужен грузчик, и…
Яркий белый прожектор осветил авансцену и толстячка в пиджачке спортивного покроя немыслимой расцветки. Толстячок вскинул руки, словно пытаясь приглушить гром аплодисментов.
– Кто это? – спросила Мэри у Сисси.
– Какой-то диск-жокей, который в свое время провел множество таких шоу. Алан Твид или Алан Брид, что-то в этом роде. Мы его видим только на сцене. Думаю, он пьет. А то, что спит целыми днями, – это точно.
Как только имя и фамилия диск-жокея слетели с губ девушки, кокон, в котором все это время находилась Мэри, разлетелся на мелкие кусочки. Наконец-то она осознала, что про сон пора забыть. Она и Кларк каким-то образом забрели в Рок-н-рольные Небеса, но вместо рая попали в ад, Рок-н-рольный ад. Случилось это не потому, что они были плохими людьми, не потому, что их наказывали древние боги. Случилось, потому что они заблудились в лесу, ничего больше, а заблудиться в лесу может каждый.