Сезон одиноких Снегурочек (Снежное сердце)
Шрифт:
– Таня, принеси, пожалуйста, кофе, – раздался в трубке уверенный голос Баркова, – крепкий и без сахара.
Та-а-ак… унижения начинаются. Таня ответила «хорошо», швырнула трубку на аппарат и отправилась в столовую, которая находилась по соседству с юристами (спасибо Маше за инструктаж!). В голову полезли разные мысли, но главной была эта: и как бы ей так постараться и (совершенно случайно) не положить в чашку два кусочка сахара?
«…он женится… она актриса… вроде как ее в Голливуд приглашают… ага, они познакомились в Каннах… в школе она училась очень плохо… а сейчас одевается исключительно за границей… свадьба будет в Париже… она блондинка… брюнетка…
Таня шла по коридору, а со всех сторон неслись САМЫЕ НАСТОЯЩИЕ СПЛЕТНИ – новенькие, еще тепленькие сплетни про Баркова и его невесту Ирину Задольскую. Ух ты! Неплохо. Ладно уж, пусть пьет свой кофе без сахара… бедненький.
Сделав первый глоток, он приготовился к худшему. Она должна была приготовить слабый кофе и добавить в него полкилограмма сахара, но этого не произошло. Странно. Почему?
– Спасибо, – сказал Павел. – Как проходит первый рабочий день?
– Бодро.
Сделав еще один глоток, он посмотрел на Таню внимательно, стараясь угадать ее мысли и чувства. Но нет, куда там… Она улыбается, она довольна. А это может означать только одно – напакостничала в чем-то другом…
Глава 9
Двенадцать малиновых стульев
Личная жизнь Зои Карпушиной напоминала американские горки, в Америке именуемые рускими. То взлет, то падение, то взлет, то падение. У-у-ух! Бултых! У-у-ух! Бултых! А потом тяжелые раздумья, философские вопросы (а почему же так приключилось и кто виноват?), поиски смысла жизни и депрессия – все это занимало около пяти минут. Она легко закручивала очередной роман и легко расставалась практически с каждым претендентом на звание «возлюбленный». Искренне верила в Великую Светлую Любовь и с горечью признавала, что подобное счастье еще не коснулось ее судьбы.
Несмотря на внешность, далекую от модельной, Зоя без проблем притягивала к себе понравившихся мужчин (когда было желание). Флиртовать она умела на пять с плюсом, и эта наука на первом этапе взаимоотношений играла решающую роль. Улыбка, взгляд, попеременно колкое и ласковое слово, звонкий смех, улыбка, взгляд… По нотам, по струнам, по скучающим и одиноким душам…
Но только мужчины попадались не те. НЕ ЕЕ МУЖЧИНЫ. Не плохие и не хорошие, а просто НЕ ЕЕ. Она с ними маялась, во многом уступала, а потом бросала, вздыхая каждый раз с облегчением.
Самый длинный роман состоялся два года назад и продержался долгих и нудных десять месяцев. Ему – сорок три, и он ее обожает: дарит цветы, конфеты, приглашает в театры и не разрешает ничего делать. «Зоечка, я тебе согрел молочка» – она ненавидит теплое молоко, но он считает его полезным. «Зоечка, я выбросил майонез: он вреден, ты не против?» – она против, как можно жить без майонеза? «Зоечка, я купил картину, этот натюрморт будет хорошо смотреться на твоей кухне» – не-а, повесь его в своей кухне, дорогой. «Зоечка, обещай, что не будешь носить эти трусики… это же просто две веревки» – не угадал… это стринги. «Зоечка, ты вчера пришла поздно и почему-то уснула в кресле. Ты помнишь, что алкоголь является отравой для организма?» – она помнит, но Танькин день рождения по традиции они отмечают три дня подряд. «Зоечка, я постирал твои вещи – завтра их обязательно надо погладить, ты не забудешь?.. А то белье пересохнет» – конечно, не забудет, пихнет в шкаф и будет о нем помнить два месяца. «Зоечка, я…» Стоп, стоп, стоп и «хватит, хватит, Игоречек…»
Мужчины обычно раздражались и недоумевали – как это
В начале ноября Зоя познакомилась с Потаповым Алексеем. По долгу службы пришлось развлекать малышню на одном дне рождения, и в маленьком кругу хоровода с завидным постоянством все время появлялся он – высокий, светловолосый, немного грустный молодой человек. И Зойку это задело – она, значит, старается, стишки читает, танцует, поет (плохо поет, но все же…), а он смеет кукситься и тяжело вздыхать! Как потом оказалось, грустил он по вполне понятной причине – именно маленькая, раскрашенная под клоуна массовик-затейница не давала возможности расслабиться и повергала в глубокие раздумья. Алексей мечтал познакомиться поближе и робел, но Зойка-то не была пугливой серной, и к вечеру печальный Пьеро обрел надежду и номер мобильного телефона Коломбины.
– Ты пришел! – Ира подпрыгнула и повисла на шее Павла. – А что принес?
– А с пустыми руками я уже не нужен? – Он наигранно нахмурился и обнял ее за талию.
– Нужен, конечно, нужен!
– Тогда посмотри в кармане.
Она счастливо улыбнулась – рука скользнула в карман, и пальцы нащупали шершавую плоскую коробочку. Ира извлекла ее на свет, открыла и изумленно спросила:
– Шоколад?
На блестящей плотной фольге лежали ровные коричневые квадратики, обсыпанные по краям ореховой крошкой.
– Самый лучший шоколад, – ответил Павел и, отломив небольшой кусочек, предложил его Ирине.
– Я потом съем, – она закрыла коробочку и устремилась на кухню, – раздевайся скорее, я покажу тебе образцы драпировочной ткани и фотографии свадебных тортов.
– А что мы собираемся драпировать? – усмехнулся Павел, отправляя шоколадку в рот.
– Стулья. Я хочу гармонию во всем! Платья моих подружек будут в светлых розовых тонах, скатерти – темно-розовые, а стулья… на мой взгляд, лучше с малиновой драпировкой. Ты как считаешь?
– Ну, если ты Барби, то все действительно будет очень гармонично, – пошутил он, заходя на кухню.
Ирина небрежно бросила на стол образцы ткани и обидчиво надула губы.
– Тебе вообще на все наплевать, – раздраженно сказала она, отворачиваясь к окну, – я стараюсь, стараюсь, и кому это нужно?..
Павел виновато улыбнулся, подошел к Ирине, обнял ее и шепнул в затылок:
– Нам обоим, конечно же, нам обоим.
– А мне так не кажется.
– Ты права, я совершенно не занимаюсь приготовлениями к свадьбе: я ничего в этом не смыслю. Но в агентстве мы наняли менеджера-профессионала…
– Очень хорошая отговорка, – она фыркнула и сделала попытку вырваться, но он удержал ее. Сильные руки на миг замерли на бедрах, а затем неторопливо устремились вверх.
– Ты меня представляешь в окружении розовых подружек невесты? – тихо спросил он, прижимая Иру к себе.
– Они будут стоять в сторонке.
– А на малиновом стуле меня представляешь?
– Мы подберем тебе галстук, который…
– Нет, – он развернул ее к себе лицом и улыбнулся, – никаких желтых, салатных и розовых галстуков я надевать не стану, и не проси, и не уговаривай.