Сезон охоты на людей
Шрифт:
Боб сидел и ждал. Шли часы, прошел день, стемнело. Вечер перешел в ночь. Наконец за полчаса до полуночи дверь открылась, и в доме зажегся свет. Боб слышал, как вошедший повесил в шкаф плащ и закрыл дверцу. Потом он прошел в гостиную, снял пиджак, распустил галстук и расстегнул пуговицу на воротнике сорочки. Бросил на стол почту, состоявшую из нескольких счетов и свежего выпуска журнала «Внешняя политика». Включил стереофонический CD-плейер, и из динамиков послышалась негромкая классическая музыка. Он смешал себе коктейль, подошел к большому креслу
– К-кто вы такой? Что это значит?
– Вы Бонсон, я не ошибся?
– Кто вы такой, черт возьми? – требовательно спросил Бонсон, поднявшись с кресла.
Боб тоже поднялся, но гораздо более резко, и с силой толкнул хозяина обратно в кресло, утверждая свое физическое превосходство и готовность быстро и умело причинить ему много физического вреда. Бонсон вгляделся в него горящими глазами и сразу же понял, с кем ему пришлось столкнуться: с решительно настроенным, собранным человеком, хорошо разбирающимся в насилии. Ему хватило одного взгляда для того, чтобы понять, что на этом этапе его переиграли, и он тут же утих.
Боб видел перед собой подтянутого мужчину пятидесяти семи лет, среднего роста, с зачесанными назад редеющими волосами и проницательными глазами. Брюки и сорочка сидели на нем безукоризненно, и все в его облике казалось совершенно рядовым, если не считать блеска в глазах, свидетельствовавшего о том, что он лихорадочно пытается сообразить, что же все-таки происходит.
– Ну как же, ложное срабатывание сигнализации. Я должен был сообразить. Вам нужны деньги?
– Разве я похож на грабителя?
– Но все-таки, кто вы такой? Что вы здесь делаете?
– Нам с вами нужно обсудить одно дело.
– Вы, наверное, агент? У вас проблемы, связанные с проверкой или докладом службы собственной безопасности, или же карьерные трудности? Для решения этих проблем есть установленные каналы и процедуры. Действуя подобным образом, вы не можете ожидать для себя ничего хорошего. Такое больше не допускается. Времена ковбоев давно закончились. Если у вас есть профессиональные проблемы, то и решать их следует профессионально.
– Я не работаю на ваше учреждение. По крайней мере, последние лет тридцать или около того.
– Кто вы такой? – в очередной раз спросил Бонсон. Его глаза напряженно прищурились: видимо, он пытался перелистать в уме множество досье, относящихся к временам тридцатилетней давности.
– Суэггер. Корпус морской пехоты. Я проделал для вас кое-какую работенку на границе с Камбоджей в шестьдесят седьмом году.
– В шестьдесят седьмом году я учился в колледже.
– Я пришел не ради шестьдесят седьмого года, а ради семьдесят первого. К тому времени вы были поганым лейтенант-коммандером в военно-морской разведке. Вашей специальностью был поиск нехороших мальчиков среди морских пехотинцев и отправка их в 'Нам, если они оказывались непослушными и не хотели делать то, что вы от них требовали. Я навел кое-какие справки и знаю, чем вы занимались.
– Это было давным-давно. Мне не в чем каяться. Я делал то, что было необходимо.
– Одного из этих мальчиков звали Донни Фенн. Вы отправили его в 'Нам с базы «Восемь-один», хотя у него оставалось меньше тринадцати месяцев. Он служил вместе со мной. Он погиб за день до истечения ПСВОСР.
– Господи помилуй... Суэггер! Снайпер. Ага, теперь я кое-что понимаю. О, ради Христа, неужели вы явились для какой-то абсурдной мести? Я послал Фенна во Вьетнам, там его убили, и в этом моя вина? Полагаю, что именно в этом направлении движутся ваши мысли! А что вы скажете о северовьетнамцах, разве они не имели к этому хоть какого-то отношения? О, прошу вас, не смешите меня. Еще один ковбой! Вы, парни, все никак не успокоитесь.
– Речь идет не обо мне.
– Чего вы хотите?
– Я должен знать, с чего все началось. Что случилось с Донни? Вокруг чего все это вертелось? Что такого он мог знать?
– О чем вы говорите?
– Я считаю, что русские стремились убить именно его. Думаю, они устроили охоту именно на него, а не на меня.
– Просто смешно.
– Вы хотите сказать, что русские не были причастны к этому?
– Это закрытые сведения. Высшая секретность. Вам этого знать не следует.
– Это я буду решать, что смешно, а что нет и, конечно, что мне следует знать. Лучше говорите, Бонсон, не то скоро вам покажется, что этот вечер чересчур затянулся.
– Господи помилуй! – снова воскликнул Бонсон.
– Допивайте ваш коктейль и говорите.
Бонсон отпил глоток.
– Как вам удалось найти меня?
– Я раскопал номер социального страхования в ваших служебных бумагах. А с этим номером ничего не стоит найти кого угодно.
– Понятно. Но вы могли бы договориться о встрече. Мои телефон есть в книге.
– Я предпочитаю разговаривать на моих, а не на ваших условиях.
Бонсон поднялся и налил себе еще немного бурбона.
– Не хотите выпить, сержант?
– Это не для меня.
– Разумно, разумно...
Он сел на место.
– Ладно, русские были причастны к этому. Их участие было не определяющим, но несомненным. Но Фенн не мог знать ничего важного. Он вообще не мог знать ничего такого, что делало бы его настолько ценным, что русские могли бы открыть на него охоту. Я не раз обдумывал это происшествие. Поверьте, он не мог обладать какими бы то ни было серьезными сведениями.
– Поведайте мне всю эту поганую историю. А я сам буду решать, что там к чему.
– Хорошо, Суэггер, я расскажу вам. Но учтите, что, во-первых, я делаю это только потому, что, если я вас правильно понимаю, вы угрожали мне физическим насилием. Во-вторых, я предпочел бы записать на пленку нашу беседу и те условия, в которых она будет происходить. Как по-вашему, это разумно?
– Она уже записывается на пленку, Бонсон. Я видел ваши действия.
– От вас мало что укрывается. Могу заметить, что из вас вышел бы отличный полевой агент.
– Начинайте вашу гребаную историю.