Сезон охоты на властного босса
Шрифт:
Рассматриваю мужской затылок, ширину плеч, обтянутых строгим пиджаком, крепкие бедра и округлую задницу. На последней и вовсе зависаю. Не все же мужикам оценивать наши вторые девяносто.
– Начальство задержало? – раздается в тишине мужской голос с хрипотцой, и я вдруг понимаю Элладу с её тахикардией. И ноги у меня тоже подкосились, особенно когда мужчина резко поворачивается, застукав меня за разглядыванием его филейной части.
– Угу, - мычу, как умственно отсталая, совершенно не понимая, куда делась всегда строгая, а главное уверенная в себе Софья Михайловна.
Он кивает и снова замолкает, будто теряя ко мне интерес. Хотя, почему это будто? Для таких самцов женское внимание само собой разумеющийся факт. Ну, поглазела ты на его задницу, ну заметил он это. Не трагедия, собственно. Наверное…
Когда лифт наконец останавливается и двери открываются, я выдыхаю с облегчением. Лицо горит алым пламенем, но я старательно делаю вид, что так и должно быть.
– Хорошего вечера, - молвит медом в мои уши идеальный мужчина, выходя из лифта.
На пару секунд зависаю и только потом понимаю, что веду себя крайне невежливо, растеряв последние остатки серого вещества.
– И вам, - спохватившись кричу ему в спину.
Мда. Ну ты Соня и дурища, конечно! Это же надо так опростоволоситься. Умная, взрослая и дальше по списку. Как же. Дурища, как есть. Вот и живи теперь с этим одна. Заведешь еще несколько подружек Матильде Изольдовне и будешь в старости сидеть дряхлая, одинокая в кресле, вязать носки на продажу. Потому что внуков у тебя, как и детей соответственно, такими темпами точно не будет!
2.
Всю ночь мне снился красавчик из лифта. Он был Марком, я была трепетной ланью Элладой и в общем-то мы здоровски повторили тот самый поцелуй в кладовке, который так интриговал Жанну. И не только поцелуй.
Стоит ли говорить, что проснулась я в весьма разбитом состоянии. Пошарила рукой по соседней холодной подушке, хмуро посмотрела на развалившуюся рядом с видом королевы Матильду и, откинувшись на кровать, впервые в жизни захотела забить на все утренние процедуры, чтобы вновь погрузиться в сладкий сон.
Еще бы. Если верить будильнику, проспала я от силы часа три. Если не меньше. А я ведь давно приучила себя ложиться спать в девять. Мама всегда твердила, что недосыпание плохим образом сказывается на нашей коже и прибавляет морщин. А тут этот чертов Марк….
И ведь не угомонилась, пока не дочитала. Свято уверяла саму себя, что еще страничка, глава, одна сцена с поцелуем и все – спать. Веско и без всяких там «но». Угу. Как бы ни так.
– Лёнчик, заноси! – командирский голос моей маменьки ворвался в сладкую дрему, в которую я сама не заметила, как умудрилась погрузиться.
– Мама…- простонала я, уткнувшись лицом в подушку.
Почему именно сегодня?! Не могла она выбрать любой другой день недели. Нет, мама четко чует, когда я лентяйничаю и забиваю на её неукоснительные правила поддержания своего внешнего
– Софья! – цокот каблуков ознаменовал, что маменька уже на пороге спальни, портит своими умопомрачительными шпильками мой ламинат. – Ты еще спишь? Лицом в подушку? Немедленно прекрати! Ты же не хочешь, чтобы у тебя было еще больше морщин!
– У меня нет морщин, мама, - вяло огрызнулась я, но послушно перевернулась и села на кровати, разглядывая свежую и довольную жизнью маменьку.
Есть женщины без возраста. Эта некая каста богинь, над которыми не властно время. Они ходячий идеал от макушки до кончиков пальцев. Когда они заходят в помещение, все пространство замирает. Именно к этой касте относилась и моя мама. Высокая стройная блондинка с ослепительной улыбкой сражала наповал взглядом своих насыщенно голубых глаз и длиной ног. Любой мужчины был готов подарить ей весь мир и даже больше. В том числе и Леонардо, имя которого она так безбожно коверкала на русский лад. Правда тот ничуть не обижался.
– Морщины есть у всех, Софья. Главное, следить за тем…
– Чтобы их не стало больше, - продолжаю я. – Я помню, мама.
– Умничка, - на лице моей мамы сверкает белоснежная улыбка.
– Приводи себя в порядок и присоединяйся к нам на кухне. Я сделаю тебе смузи, чтобы освежить твоё прекрасное личико.
Послушно бреду в ванную, размышляя над бренностью бытия, озоновых дырах и глобальном потеплении. О чем угодно, только бы не думать, что вскоре мне придется пить зеленую жижу из рук родной горячо любимой мамочки и улыбаться, чтобы никто не заподозрил, как ты страдаешь в этот самый момент. Благо, отмучиться мне останется недолго. Мама никогда не задерживалась у меня в гостях, краткосрочными визитами умудряясь довести до изжоги.
– Лёня, не сюда! Она не вписывается!
Сюр происходящий в моей гостиной, заставляет задуматься над реализмом ситуации. Я даже протираю глаза, свято веруя, что просто до конца не очнулась. Кажется, и Матильда, сидящая на спинке дивана со мной полностью солидарна. А это редкость, когда Матильда хоть в чем-то солидарна со мной!
Леонардо, как заправский горный козел, скачет по комнате с какой-то огромной деревянной корягой, следуя неукоснительным требованиям мамы. Он пыхтит, краснеет, то и дело вытирая платочком лоснящуюся лысину, когда корягу благосклонно разрешают положить, чтобы в следующую минуту, вновь подхватит её на руки, аки родное дитя и тащить в другой угол.
– А что, собственно, происходит?
– наконец решаюсь поинтересоваться я.
– О, Софья, ты как нельзя вовремя. Никак не могу определиться, куда поставить эту чудесную декоративную композицию!
Я поперхнулась, мамин заморский принц тоже, кажется даже Матильда свалилась с дивана.
– Это дерево-вампир. Оно спасет твою квартиру от негативной энергетики и улучшит ауру. Если твоё волосатое чудовище не справляется.
– Мяу! – возмущенно гаркнуло из-под дивана чудовище.
– И не спорьте! – мама бросила суровый прищур в сторону дивана, перевела его на меня и добавила: - Обе.