Сезон туманов. Долгий восход на Энне

Гуляковский Евгений Яковлевич

На центральном управляющем табло полыхала надпись: «Опасность! Запредельный режим! Двигатели выходят из строя!» — как будто они сами этого не знали. Не оставалось времени даже на то, чтобы заткнуть глотку аварийной сирене, и она своим визгом дополняла хаотическую какофонию звуков, заполнявших корабль.

И вдруг все кончилось.

Ротанов осознал себя сидящим за штурвалом. Его руки — на рукоятках управления, лицо заливал холодный пот, но двигатели уже молчали. Исчез пресс перегрузок, сковывавших тело, не дрожали переборки, не сыпались осколки пластиковых панелей со

щитов управления. Только болела прикушенная губа и противно завывала так и не отключенная аварийная сирена.

Ротанов потянулся к выключателю; надсадный, раздиравший нервы звук наконец смолк.

Где-то капала вода из разорванного трубопровода, свистел воздух в регенераторах, по-прежнему горел свет в плафонах рубки. Постепенно они приходили в себя.

— Все, ребята, приехали, — сказал Олег, но шутки не получилось. Усмешка на его губах походила скорее на гримасу.

— Почему остановились двигатели?

— Думаю, сместило со своих мест фундаменты генераторов. Сработали те самые аварийные предохранители, которые не отключаются с пульта. Они срабатывают лишь перед самым взрывом. — Фролов укоризненно смотрел на Ротанова.

— Что с наружным обзором?

— После того как вырубились генераторы, все линии обесточились. Сейчас попробую подключить аварийные аккумуляторы… — Фролов склонился над своим пультом, щелкнули переключатели, и овальные вогнутые экраны на стенах рубки вновь осветились…

На секунду Ротанов прикрыл глаза, словно защищаясь от удара. Мозг отказывался принять и объяснить картину внешнего мира, представшую перед его глазами.

Корабль казался впаянным в центр грязно-багрового туманного мира. Мира, в котором не было ни верха, ни низа, ни звезд, ни ориентиров, ни движения. Свет шел отовсюду. Им пропитались само пространство, экраны, стены и потолок рубки. Все выглядело нерезким и размытым.

— Где мы? — спросил Фролов. — И куда девалась планета, к которой мы спускались?

— Нет здесь никакой планеты. И никогда не было. Это гравитационный коллапс. Купол свернутого пространства вокруг коллапсирующей звезды. Дорога без возврата. Вот что это такое. — Олег хлопнул ребром ладони по пульту. — На этот раз мы, кажется, действительно приехали.

— Нельзя ли поспокойнее, — поморщился Ротанов. — Я не вижу никакой коллапсирующей звезды.

— А я ее тебе сейчас покажу. Гироскопы еще работают.

Олег взялся за рычаги и медленно, осторожно стал разворачивать корабль вокруг центра тяжести. Свет в нижней части окружавшей их розовой пустыни сгустился, и в углу экрана вдруг появилась багровая раскаленная точка, словно там тлел непогашенный уголь.

Несколько минут они молчали, будучи не в силах принять и осознать происшедшее.

Вокруг лежала бездна, с трудом поддающаяся анализу, пониманию. Перед ними тлела звезда, убившая сама себя, сжавшаяся до размеров планеты, скрутившая пространство вокруг себя так, что оно изменило почти все свои физические свойства. Здесь должен был нарушиться даже сам ход времени…

То, что они приняли за планету, на самом деле было куполом закрытого пространства, спрятавшего внутри себя погибающую звездную систему.

Каким-то

непостижимым образом «Икар» провалился внутрь купола. И, похоже, Олег прав — обратной дороги отсюда не было.

— Если это так, — тихо проговорил Элсон, — то все пространство вокруг нас вместе с кораблем должно стремительно уменьшаться в объеме и смыкаться к центру бывшей звезды…

— Но мы же стоим на месте!

— Изнутри наше падение невозможно засечь никакими приборами. Для нас оно как бы не существует, потому что чем дальше мы падаем, тем сильнее замедляется время…

— Сколько это будет продолжаться?

— В принципе, вечно. Внутри этого мертвого мира ничто уже не может измениться. — Гримаса исказила лицо юноши. Он пытался справиться с собой, но мышцы не слушались…

— Ну что же, — сказал Ротанов, отстегивая ремни крепления амортизаторов. — Поскольку делать нам все равно нечего, по крайней мере в данный момент, и впереди у нас, как здесь было справедливо замечено, целая вечность, давайте обсудим создавшееся положение.

Три пары глаз внимательно уставились на него. Одни, чуть насмешливые, — глаза Олега, другие, с откровенной надеждой, — Элсона. Он не умел еще верить в ситуации, из которых взрослые мудрые люди не нашли бы выхода. Грустные и усталые глаза Фролова, готового действовать, если это еще возможно, но уже не верящего в успех. Один Дубров не смотрел на него, уставившись на экран так, словно искал там какой-то одному ему известный ответ.

— Прежде всего я хочу отметить, что за всю экспедицию это, пожалуй, первый столь благоприятный для обсуждения момент. Мы никуда не спешим.

— И, судя по всему, — не удержался Олег, — долго еще не будем никуда спешить.

— Так что, во-первых, у нас есть время. Обычно его не хватает, — продолжал Ротанов, никак не отреагировав на реплику Олега. — Во-вторых, у нас накопилось достаточное количество разноречивых фактов, требующих точного анализа и размышлений.

— Начнем с гравитационной ловушки, из которой нет выхода, — вновь перебил его Олег.

— С твоего позволения, я ею закончу, а начну с другого. С неожиданного прибытия на базу Регоса некоего корабля. Его капитан ныне присутствует среди нас. Он первым познакомился с Черной планетой. Оставим пока это название, хотя теперь мы знаем, что оно не соответствует истине.

Сейчас, как мне кажется, настало время напомнить кое-что из моей личной беседы с этим капитаном. Он тогда говорил об опасности, настолько большой для всей Земной Федерации, что мы обязаны немедленно принять меры, не дожидаясь выводов научной экспертизы по результатам его экспедиции. Он настаивал, требовал немедленного исследования Черной. И вот мы здесь. Его желание исполнилось.

Олег отвернулся, Ротанов заметил, что скептическая усмешка впервые сползла с его губ.

— Анализируя вместе с Крымовым поведение напавших на «Енисей» неизвестных космических объектов, я уже тогда начал сомневаться в том, что это природные образования, как считало большинство экспертов, скорее всего черные шары походили на автоматические устройства, управляемые с планеты.