Сфера
Шрифт:
— Этим Джимми и хотел меня воскресить. Объяснял, уговаривал. А я все представляла, как меня на стол в белом платье кладут. Пока ты, сволочь, не объявился!
— «Сволочь» — тоже было.
Не видать нам грозы! Так и станут эти серые толпиться, пихаться неровными боками, заполнять простор. Ни единого клочка синевы — только бесформенная масса, густеющая, твердеющая на глазах. Мы еле успели нырнуть в последний светлый коридор между сходящимися облачными фронтами и коснуться колесами бетонки. «Челнок», конечно, набит аппаратурой, но береженых и Джимми-Джон бережет. Если он не шутил, погибшие на этой планете сюда не возвращаются. Все, как у взрослых.
Обступили мя тельцы…
— А что тут еще есть,
— Интереснее не что, а кто. В доме Джимми, в «клубе», как он выражается, прописано несколько…
— Големов?
— Големов. Обычная обслуга. Больше никого, моя Земля еще пуста, Тимми. Гости заглядывают, но ненадолго. А вот кого Джимми хочет тут постоянно поселить? Как я понимаю, есть еще кандидаты — кроме нас с тобой.
— Кандидаты на бессмертье? Скажи своему Джимми, чтобы меня из списка вычеркнул. Каждый день рисковать, что тебя зверски изнасилуют в особо извращенной форме?
— А придется!
Тучи уже над самым стеклом — прилипли, налипли, навалились серыми тушами, уставились слепыми провалами-глазницами. Мы с Ежиком в западне, нам не выбраться, не взлететь в далекое небо на волшебном «челноке», в котором никогда не кончается «горючка». А мы и не выбираемся. Незачем, меня все равно выдернет отсюда безжалостный будильник (шесть утра, первая пара!), а богиня Мирца теперь дома — всюду дома, в любом уголке Прекрасного Нового Акульева мира.
Happy end? Зрители утирают платочками слезы, глядя на темный экран, влюбленные целуются, даже не вставая из кресел.
Обступили мя…
— Я не шучу, богиня Мирца! Я нажал зеленую кнопку только из-за тебя. Хотел узнать наверняка, хотел удавить этого хвастуна-балабола!..
И выпить с ним, не чокаясь… Знаю, маленький скверный Тимми. Твоя тетушка может пообещать лишь Одно — поступить так же. Но ты нужен Джимми, очень нужен!
— Нет. Скоро меня разбудит будильник и… И все! Я не вернусь сюда, рыжая! Не хочу. Забуду — я умею забывать.
— Забудешь? Все забудешь? Даже Альду?
— Даже ее. Нет смысла помнить. Думал поговорить с Акулой, но понял — бесполезно. Если бог сказал «нет»…
— С богом поговорю я.
— Не получится — даже у тебя. Джимми-Джон либо действительно не может — либо не хочет. Кажется, что Акула сама боится того, что сотворила. И, знаешь, не напрасно. Творения иногда встают вровень с Творцом. Расскажу пока только тебе, слушай!..
[…………………………..]
За толстым стеклом — буйство дождя, мокрые потоки воды, сизая мгла. Австралийская осень, австралийская небесная хлябь, в которой невидимыми тенями скользят серые акулы, Акулы-боги, дарующие и отнимающие, милосердные и безжалостные. Рыжий Ежик совсем рядом, он тоже смотрит в серый небесный океан, но Ежику легче — выбор сделан за него. Елена Беранек получила свое воздаяние на небесах — и под небесами, она — гражданин Сферы, богиня и творенье божье, рыжая хозяйка снов.
Человек свободнее бога. У человека есть выбор. У всех — даже у Альды. Даже у меня.
Серые тучи, серая хлябь, серая австралийская осень.
Обступили…
[…………………………..]
— И не думай, вредный Тимми, что так легко улизнешь! Я не буду жаловаться нашей Акуле, не маленькая. И тебя тоже ни о чем просить не стану. Теперь я богиня, мне не нужно бояться, что умру наяву, не во сне… Не знал? Чтобы остаться навсегда в этом файле, в мире нашего Джимми, надо спать, надо находиться тут. Джимми обещал все усовершенствовать, но пока… Меня все равно куда-то выкинуло, в жуткую темень, в пропасть. Никаких световых коридоров, никаких ангелов — все это ерунда, болтовня по телевизору. Знаешь, очень огорчилась, думала, таких, как я, действительно встречают… Ничего, я даже успела попрощаться с мистером Хайдом. Он — тебе не чета, маленький Тимми, и я буду
[…………………………..]
Осенний дождь над Австралией, над нарисованным континентом, над хрупкой платформой среди бушующего океана, над искусственной Вселенной Джимми-Джона. Здесь не кончается керосин в баках «Шаттла», здесь можно прописать целый континент, здесь воскресают рыжие Ежики — и не надо бояться смерти. Дракон пришел за девицей, но Рыцарь не сплоховал, Смерть лишь облизнулась. А всего и делов — жать до отказа зеленую кнопку и не искушать господа своего. Зеленая кнопка — «зеленая карта». Ты получил свою «green card», Том Тим Тот! Так чего еще надо?
Ты еще не нашел свой город, скучный мистер Хайд? А зачем он тебе, город? Коллекционировать давние страхи? Купаться в собственном подсознании, в собственном Оно?
Обступили мя тельцы тучные мнози… Обступили, обступили, обступили…
[…………………………..]
— Смотри, Тимми! Восемнадцать точек, в десяти есть посадочные полосы, в остальные можно добраться только на вертолете. Пока.
— Франция, Италия, Греция… А это что, Филиппины?
— Гавайи. Лучший в мире прибой, пляж с чудовищным названием… Уайкики, что ли? Жаль, что прописать все это можно только «там». Компьютер — не проблема, но информация идет на носитель, а он находится где-то у Джимми-неспящего. Джимми намекнул: не файл — нечто неуничтожимое, вроде гигантского кристалла. Вселенная-алмаз! Пошловато, но… Мне нравится.
— А твоей Латвии еще нет?
— Как и твоей страны, Тимми. А хочешь, создадим твой город тут? На том же месте, таким, как я его видела, как ты описал? И терриконы будут, и Диск, и твоя школа?
— Эль-Рей!.. Очищенный от всего плохого Эль-Рей. Хороший, глянцевый Эль-Рей, веселенький такой… «И этой ночью блаженные сны приснятся тому, кто спит. Ему приснится сладкий жасмин и стопроцентный спирт…»
— О чем ты, Тимми? Разве плохо, если мы возьмем лучшее, что было у нас-прежних?
— Наверное, нет. Это хорошо, даже очень хорошо, о, великая богиня Мирца! «В очках-озерах трещин разлет, холодный зрачок пуст. Он почувствует — в мертвом теле его появится мертвый пульс…» И все-таки я уйду, Мирца! Уйду — и забуду. Я умею ЗАБЫВАТЬ.
[…………………………..]
Забыть? Забыть… Забыть! Забыть!! Забыть!!! Это очень просто, совсем-совсем просто!..
68. ТВОРЕЦ
(Rezitativ: 0’20)
— Я буду спрашивать, а ты объясняй Мне. Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли ты прогреметь голосом, как Он? Укрась же себя величием и славою, облекись в блеск и великолепие, налей ярость гнева твоего, посмотри на все гордое и смири его. Тогда и Я признаю, что десница твоя может спасать тебя.